«Если бы все было так, как планировал Роберт Ренатович…»

«Всегда за группой стоял Татфондбанк, потому что основные ресурсы, оборотные средства были, к сожалению, кредитные», — рассказывал на суде основатель магазина DOMO Антон Сайфутдинов

«финансовое состояние компании в 2010 году уже было сложное»

«Сначала это была сеть магазинов в Казани, потом активно стала развиваться, переросла даже в группу. Всегда за последней стоял Татфондбанк, потому что основные ресурсы, оборотные средства были, к сожалению, кредитные», — так, по версии основателя магазина DOMO Антона Сайфутдинова, развивалась история рухнувшей империи бытовой техники. Летопись DOMO озвучили в ходе судебного процесса над банкиром Робертом Мусиным. Сайфутдинова, заодно и бывшего депутата Госсовета, к слову, как и Роберта Ренатовича, допросили в качестве свидетеля.

Все началось в 1998 году, когда теперь уже свидетеля по уголовному делу приняли на работу в «Татобувьторг» на должность коммерческого директора. Акции «Татобувьторга» принадлежали национальному инвестиционному фонду РТ. В том же году он и его знакомый Эдуард Зиганшин родили бизнес-идею — открыть магазин бытовой техники.

Для создания дела нужны были деньги, Сайфутдинов обратился в ТФБ — к Райхату Гарипову (бывший шеф обувной фабрики «Спартак», зампред ТФБ и вице-президент НИФ РТ) и экс-предправления Татфондбанка Ильдусу Мингазетдинову. Им идея понравилась. Так и было создано ОАО «Торговая компания DOMO», где Сайфутдинова назначили гендиректором. Уставной капитал внесли через УК «Татинк» — акционера ТФБ, банк выступил и гарантом перед поставщиками. До 2005 года было открыто около 60–70 магазинов сети на территории РТ и пограничных регионов. 

Какую роль Мусин играл в ОАО DOMO? Этот вопрос Сайфутдинову задал гособвинитель Динар Чуркин. Бизнесмен отвечал, что подсудимый был «неформальным председателем совета директоров, руководителем группы» примерно с 2005 года. В это время он формально не имел отношения к ТФБ, а возглавлял правление Ак Барс Банка. До 2005-го его участие не проявлялось ни в чем.

— В чем выражалось неформальное руководство и почему подчинялись Мусину? — спрашивал Чуркин. 

— Как понять почему? Он уже там несколько лет был, исторически. Как бенефициар. Называли его по-разному: бенефициар группы, руководитель группы, — отвечал Сайфутдинов.

— А почему бенефециаром называли Роберта Ренатовича? Он таковым являлся? — задал конкретный вопрос прокурор.

— Формально — я не знаю, не помню, — расплывчато отвечал свидетель. Этот вопрос гособвинение повторяло не раз. И в конечном итоге Сайфутдинов сдался — подтвердил, что Мусин был бенефициаром.

По словам первого, DOMO кредитовали не только в ТФБ. Займы брали, как он помнит, еще как минимум в Сбербанке и Ак Барс Банке. Руководил ГК и ОАО DOMO совет директоров — по словам свидетеля, официальный и неофициальный. Состав официального он не вспомнил, зато четко сказал, что неофициальным руководил Мусин.

При Сайфутдинове на совещаниях обсуждались только стратегические вопросы, в своем офисе Роберт Ренатович давал указания развивать сеть и открывать магазины в других регионах. «Основная идея была при мне — выйти на IPO», — вспомнил первый. Но реализовать мечту не удалось. 

«Финансовое состояние компании было уже сложное на 2010 год, она оказалась закредитована, — говорит свидетель. — Развитие довольно-таки экстенсивно шло. Пытались применить как инструмент облигационный займ, но все равно кредитная нагрузка была уже приличной».

Постоянное кредитование DOMO, споры об этом с «бенефициаром» и стали главной причиной ухода Сайфутдинова из бизнеса, заявил он: «Я считал, что нужно развиваться на какие-то собственные средства. Другая схема финансирования, развития должна быть».

— Кого вы подразумевали под словом «бенефициар»? — повторно задал вопрос гособвинитель. 

— Роберта Ренатовича.    

— Вы были не согласны по поводу закредитованности, наверное, думали, что за счет собственных средств немножко надо работать? А Мусин что при этом говорил? Что кредиты нужно все-таки выдавать? — наводяще спросил Чуркин. 

— Я не помню, что говорил Роберт Ренатович, но мы с ним в данном мнении разошлись. По крайней мере, он считал, что можно, [несмотря на кредиты], успеть выйти на IPO, как-то отбить эти деньги. Не знаю, я не помню всех деталей, — сомневался свидетель. 

Впервые за несколько заседаний в процесс вмешался и адвокат Мусина Алексей Клюкин, он заявил ходатайство об оглашении показаний свидетеля со следствия и сам задавал вопросы

«ЕСЛИ БЫ ВСЕ БЫЛО ТАК, КАК ПЛАНИРОВАЛ РОБЕРТ РЕНАТОВИЧ…»

Бывший шеф ОАО DOMO вспомнил, что из ныне известных фирм в группу компаний входили лишь «Бытовая электроника», «Единый закупочный центр», «Коммерческая недвижимость», «Югра-Электроникс» и «Техно». Все они вели реальную деятельность, их выкупали у реальных собственников. Например, объяснил Сайфутдинов, «Техно» — это уфимская компания, а «Югра-Электроникс» — несколько сургутских магазинов. Он отметил: при нем не было практики назначать директорами фирм группы компаний подставных лиц.

Кстати, о «Бытовой электронике». Эту организацию свидетель хорошо помнит — она была создана при нем. Компания, говорит он, существовала как операционная, непосредственно занималась торговлей бытовой электроникой, но, кто являлся ее учредителем, не вспомнил.

— Кто был учредителем ОАО DOMO? — спросил прокурор Руслан Губаев.

— Какая-то там кипрская компания, физические лица тоже были, 10 процентов — у меня, — ответил Сайфутдинов.

Кипрская компания (вероятно, речь про G. E. Global Electronic Company LTD) особенно заинтересовала прокурора. Он уточнил у Сайфутдинова, не помнит ли тот, как к руководству ГК подключилась кипрская организация. И правда ли, что она принадлежала Мусину? Свидетель ответить не смог, никаких доверенностей не видел.

«Это была общая модная схема в тот момент. „М.Видео“, „Магнит“, когда выходили на облигационный займ, скрывали своих конечных бенефициаров до конца. И здесь тоже. В какой доле — не знаю, может, там брат, сват или еще кто-то был. Но реально схема-то понятна же», — сказал он. 

Бывший шеф DOMO пояснил, что до кипрской компании, как ему кажется, DOMO руководил «Татинк» — татфондбанковская фирма — и на работу его принимал сотрудник последней. Якобы уже потом она была заменена на кипрский офшор.

Представителя АСВ Евгения Грязникова интересовал вопрос о том, имелась ли у ГК DOMO финансовая возможность обслуживать обязательства по привлеченным средствам после завершения всех сделок. «Если бы все было так, как планировал Роберт Ренатович, успели бы сделать IPO, то, наверное, было бы. Заменились бы все эти кредиты акционерным капиталом. А по факту я не знаю», — сообщил Сайфутдинов.

Впервые за несколько заседаний в процесс вмешался и адвокат Мусина Алексей Клюкин, он заявил ходатайство об оглашении показаний свидетеля со следствия и сам задавал вопросы.

— Когда начался рост кредитного портфеля? — спросил юрист после оглашения. 

— Кредитный портфель всегда был основным существованием с момента создания в 1998 году, — сказал основатель магазина и добавил, что на момент его ухода, в 2010-м, долги DOMO измерялись уже миллиардами, а общий оборот группы был порядка 7–8 млрд рублей.

«Я выполнял свои обязанности, не знаю, что там руководство делало», — с порога начал защищаться Иван Киреев

После сайфутдинова оао domo доверили специалисту по корпоративным отношениям

После Сайфутдинова на допрос позвали еще одного директора ОАО DOMO. Им оказался Иван Киреев. Он начинал специалистом по корпоративным отношениям в «Глобал Консалтинг». С этого карьерного этапа и начался допрос. «Я выполнял свои обязанности, не знаю, что там руководство делало», — с порога начал защищаться свидетель. В «Глобал Консалтинг» он занимался подготовкой документов для налоговой (речь про 13-ю и 14-ю формы документов), передавал их своему непосредственному руководителю — Аиде Ильясовой. Какие организации обслуживал «Глобал Консалтинг» и уходили ли какие-то документы в DOMO, Киреев не знал, как и то, чем занималась фирма. Слышал он разве то, что «Глобал консалтинг» называли управляющей компанией.

Позже руководитель организации Луиза Шигапова предложила ему стать директором ОАО DOMO. Вспомнить, когда это произошло, свидетель не смог. Судя по открытым данным, в 2012 году. Его кандидатуру обсудили на совете директоров, председателем которого на тот момент, сказал Киреев, был некто Кириюшкин. Первого приняли. Он возглавил компанию «через два директора» после Сайфутдинова и работал в новой должности параллельно основной в «Глобал Консалтинг».

Брали свидетеля с ежемесячной зарплатой в 10 тыс. рублей. Но позже совет директоров решил увеличить оклад до 25 тысяч. Под непосредственным руководством Киреева был только главный бухгалтер. «К ОАО DOMO Мусин не имел никакого отношения», — заявил первый. В DOMO он работал над ежеквартальными и годовыми отчетами, готовил годовые собрания. Свидетель заявил, что даже кадровыми вопросами заниматься был не в праве.

Впрочем, и значение ОАО DOMO к моменту, когда компанию покинул Сайфутдинов и возглавил Киреев, упало. ОАО превратилось в единственного учредителя «Бытовой электроники», имело большой уставной капитал, но в операционной деятельности фактически не участвовало и выступало лишь поручителем по кредитам фирмы. «Глобальной финансовой деятельности не было», — говорит Киреев.

Основной учредитель ОАО DOMO, вспоминал свидетель, находился на Кипре. Все тот же G. E. Global Electronic Company LTD, у которого было 99,9992% акций. Еще одним учредителем с долей в 0,0001% являлся Айдар Давлетгареев. G. E. Global Electronic Company LTD принадлежал «Энвент Холдингс ЛТД», рассказал в суде Киреев. Кто был бенефициаром этой организации, он уже не знал. 

— Как вы можете объяснить, что номинальные директора разных юридических фирм нам говорили, что обращались к вам, чтобы стать директорами? — спросил Чуркин.

— Я не знаю, — ответил тот.

С руководителями организаций ГК свидетель не общался от слова совсем, заверял он в суде. «Получилось так, что я очень взрослый человек, а там молодежь какая-то была, я ни с кем не поддерживал никаких отношений. Я сидел у себя в кабинете — и, не дай бог, кто-то зайдет! Я всегда запирал на ключ, даже когда в туалет выходил», — говорил Киреев. О результатах своей деятельности в DOMO он всегда отчитывался перед Ильясовой из «Глобал Консалтинг».

Гульгена Саттарова работала в «Бытовой электроники» с 2013 по 2016 год. В суде она заявила: считала, что ведет бухгалтерскую отчетность реально действующих организаций

ДИРЕКТОР ОАО «Урман» уволилась, когда узнала про кредиты на 800 млн за ее подписью

Еще одним свидетелем в понедельник стала замначальника отдела оперативного учета «Бытовой электроники» Гульгена Саттарова. Она являлась начальницей недавно пришедшей в суд Надежды Гилязутдиновой, которая одновременно с основной деятельностью была номинальным директором ООО «Бриг».

Первая занималась формированием отчетности, отвечала за требования налоговой. Работала в БЭ женщина с 2013 по 2016 год. В суде она заявила: считала, что ведет бухгалтерскую отчетность реально действующих организаций. По документам Саттарова видела, что компании занимаются «куплей-продажей бытовой техники», кто-то был поставщиком, кто-то — покупателем. «Когда банк уже закрыли, поняли…» — сказала она. 

— Зачем эти фирмы вообще нужны, если можно было напрямую от поставщика «Бытовой электроники», а от нее — покупателям? Зачем 30 предприятий, которые друг другу продают? Это же только образует наценку на товар, он перестает быть конкурентоспособным, как я полагаю, — задал вопрос Губаев. 

— Я не знаю, так было до моего прихода… — оправдывалась женщина. 

— Понятно. Вот вы пришли, это увидели, ваше умозаключение какое? — спросил прокурор.

— Наверное, для получения кредита… — тихо произнесла она.

Гособвинитель спросил у свидетельницы о том, какая задолженность перед ТФБ была у фирм перед отзывом лицензии. «700–800 миллионов», — сказала Саттарова. Кредиты, объясняет она, не тратились — как приходили, так в этот день и возвращались назад в банк. Бухгалтерской документацией занималась компания «Глобал Консалтинг», в отделе оперативного учета готовилась только отчетность — так пыталась разграничить деятельность женщина.

Свидетельнице, как и многим другим сотрудникам «Бытовой электроники», предложили возглавить одну из фиктивных фирм, существовавших для обеспечения кредитов. Ей «отдали» ООО «Урман». Оформлением документов для трудоустройства, по ее словам, занимался уже допрошенный свидетель Киреев, который в суде опроверг свою связь с номинальными директорами. Как директор Саттарова не выполняла никаких функций, кроме подписания документов и накладных. По стандарту за такую работу ей платили по 10 тыс. рублей в месяц. В качестве руководителя фирмы она подписала три кредита. Общая задолженность по кредитам «Урмана» числилась в 800 млн рублей. С конца 2015 года женщина просила убрать ее с поста директора, увидев размер кредитного портфеля. «Почему-то была боязнь, что кредит не погасится», — сказала она. Впрочем, просто так уйти свидетельница не могла. «По какой причине?» — спрашивал прокурор. Она намекала, что могли уволить с основной работы.

Представитель АСВ Андрей Соколов спросил о том, знает ли Саттарова что-нибудь о договоре залога векселя по кредитам ООО «Урман», одном из эпизодов дела. Обстоятельств она не вспомнила.

Допрос свидетелей продолжится сегодня.