Евгений Минченко: «За пост главы МВД конкурируют две группы – Золотова и ФСБ»

Евгений Минченко: «Есть еще целая линейка историй, когда возбуждают уголовные дела в отношении политтехнологов якобы за взятки, а по факту за участие в фандрайзинге, сборе средств на выборы» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЭТО МОЖЕТ КОСНУТЬСЯ ЛЮБОГО. СЕГОДНЯ ЖУРНАЛИСТА ПОСАДИЛИ, ЗАВТРА — ПОЛИТКОНСУЛЬТАНТА»

— Евгений Николаевич, решающее значение в освобождении Ивана Голунова сыграла сплоченность журналистского сообщества…

— Думаю, что решающее значение сыграло присоединение других групп общественности и создание критический массы…

— Я хотела добавить, что к журналистам присоединились и правозащитники, деятели культуры, политологи…

— Да, присоединились многие. Например, мы в воскресенье провели заседание исполкома российской ассоциации по связям с общественностью (РАСО) и приняли решение потребовать всестороннего расследования дела Голунова и его освобождения, а еще перечислили деньги на адвокатов, но, видимо, они уже не понадобятся. И у нас был не то чтобы спор, а дискуссия о том, нужно ли нам ввязываться. Но, так как очень резонансная история, в которой очевиден сфабрикованный характер дела, логика была простая: это может коснуться любого из нас. Сегодня журналиста посадили, завтра — политконсультанта. Тем более что есть вопросы по уголовным делам наших коллег. Насколько справедливо они задержаны, осуждены, преследуются в уголовном порядке.

— Таких много?

— По этому поводу у нас тоже идет большая внутрицеховая дискуссия. В нее вовлечены две общественные организации. Комитет по политическим технологиям РАСО, который я возглавляю, и российская ассоциация политконсультантов (РАПК), в руководящие органы которой я вхожу. По делу Петра Милосердова дискуссию инициировал глава РАПК Алексей Куртов, который считает, что необходимо реагировать на очевидную несправедливость. Я его поддерживаю, хотя, как и Алексей, с Милосердовым не знаком. Но здесь тоже есть разные подходы. Кто-то говорил о том, что неясно, можем ли вписываться и вообще правильно ли поддерживать тех людей, которые не являются членами ни РАСО, ни РАПКа. Имелись вопросы и с точки зрения политической позиции. Например, был аргумент, что Петр — националист. Некоторые коллеги считают, что если они не разделяют его политическую позицию, то, значит, не могут поддержать и обращение о том, чтобы его не преследовали незаконно. Но, мне кажется, это странная логика. Если есть очевидные процессуальные нарушения в деле гражданина, его политическая позиция неважна. Звучало еще такое мнение: да, человека закрыли некорректно, но его надо было посадить, так как он виноват в чем-то другом (Нагатинский суд Москвы приговорил политтехнолога Петра Милосердова к 2,5 года лишения свободы за создание экстремистского сообщества в Казахстане и использование поддельного паспорта — прим. ред.). Это какая-то извращенная позиция. Дорогие друзья, если человек в чем-то виноват, то конкретно за данный факт его и посадите. Докажите и закройте, а не так, что гражданин, например, как вы считаете, виноват в экстремизме, но его мы доказать не можем, поэтому посадим за то, что он якобы пытался свергнуть власть в Казахстане. При этом она об этом ни сном ни духом и преследование не поддерживает. Я такой логики не понимаю и исхожу из элементарного чувства самосохранения. Если у нас какие-то категории людей можно сажать незаконно, обосновывая это аргументами высшей справедливости и целесообразности, то мы в итоге придем к новому 1937 году.

Есть еще целая линейка историй, когда возбуждают уголовные дела в отношении политтехнологов якобы за взятки, а по факту за участие в фандрайзинге, сборе средств на выборы. Есть ситуации, когда дело строится на показании единственного свидетеля, который имеет явный мотив для лжесвидетельства. Мы эти случаи тоже перечислили в своем обращении к президенту, генеральному прокурору, председателю Верховного суда РФ и уполномоченному по правам человека. Это ситуации Николая Сандакова, Анатолия Макарова, Андрея Кабанова. Известный политолог Михаил Виноградов считает, что в данный ряд надо добавить Алексея Чернова и Павла Марущака.

Со своей стороны будем инициировать изменения в законодательство о выборах, чтобы максимально обелить процесс их финансирования и вывести всех участников данной деятельности в белую зону. Для этого, в частности, необходимо увеличить размеры избирательных фондов.

«По образу силовых структур дело Голунова ударило очень сильно» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ФСБ УЖЕ ДВАЖДЫ СТАВИЛА СВОИХ МИНИСТРОВ»

— О чем говорит ситуация вокруг дела с Голуновым в плане взаимодействия и противостояния элит?

— О том, что у нас очень серьезный раскол элит, что идет борьба за перестановки в правоохранительных органах, причем на уровне как первых лиц, так и на среднем. Вообще, говорят, у нас силовики — самая мощная влиятельная группа, но нет единства среди них. Посмотрите, как они друг друга сажают — налево и направо. Взгляните на восприятие арестов массовым сознанием, результаты опросов. По поводу любого громкого задержания обыватель думает: может, вот эти ребята на полчаса раньше успели бы арестовать тех, иначе последние взяли бы первых, которые тогда были бы коррупционерами и про которых бы вели репортажи из их красивых домов с джакузи и разбросанными купюрами.

Очевидно, что борьба внутри силовых структур обостряется. В том числе идет схватка вокруг поста главы МВД. Насколько я понимаю, есть свои кандидаты на эту позицию и у ФСБ, и у группы Виктора Золотова. Имеется и внутри МВД определенная группа, у которой есть свои претенденты. Это тоже добавляет определенной остроты истории. Вообще, я думаю, в ближайшие год-два нас ждут достаточно серьезные перестановки в силовых структурах. К 2021-му ландшафт по силовикам достаточно сильно поменяется. Меня также поразило недавнее задержание Михаила Музраева, бывшего руководителя следственного комитета по Волгоградской области (Лефортовский суд Москвы 11 июня отправил в СИЗО на два месяца экс-главу областного управления СК, задержанного по делу о поджоге дома главы региона Андрея Бочарова, — прим. ред.). Он реально являлся некоронованным королем Волгоградской области на протяжении более чем десятилетия. Был круче, чем любой губернатор, человеком номер один в регионе. Но в итоге его сначала отправили в отставку, а теперь задержали. Я думаю, вероятность его посадки достаточно высокая.

— Кто станет бенефициаром данной истории? Как она повлияет на расклады внутри элит в целом?

— Мы увидим по тому, какие будут кадровые изменения в правоохранительных структурах. Это раз. И второе. На питерском форуме была заявлена достаточно амбициозная программа реформы правоохранительной системы и контроля над ней. То, что продвигал Алексей Кудрин и его единомышленники. На самом деле это главный приз — добро на изменение самой системы контроля и управления правоохранительными органами, за что, я думаю, и идет основная борьба.

«Колокольцев уже несколько лет находится в подвешенном состоянии, тем не менее удерживается» Фото: kremlin.ru

— Пока тянулось дело Голунова и нарастало возмущение в обществе, недвусмысленно высказалась и Валентина Матвиенко, после чего некоторые телеграмм-каналы заключили, что Владимира Колокольцева отправят в отставку. Но глава МВД снял напряжение накануне намеченного на 12 июня марша. Какой теперь прогноз: уйдет ли он в ближайшее время или своим выступлением застраховал себя от этого?

— Колокольцев уже несколько лет находится в подвешенном состоянии, тем не менее удерживается, в том числе потому, что у него удивительное пиаровско-административное чутье. Я помню прекрасно одну историю, когда была очередная «Прямая линия» с президентом и возник какой-то вопрос на Дальнем Востоке. Не прошло и 10 минут, как Дмитрий Песков докладывает, что поступила записочка, Колокольцев отчитался, что следственная бригада уже вылетела на место разбираться с этим вопросом.

Тем не менее борьба за МВД идет. Целый ряд людей, которые были ориентированы на Колокольцева, уже ушли со своих позиций. Его команду в значительной степени почистили. Конкуренция за контроль над МВД разворачивается прежде всего между двумя группами, как я уже сказал, — Золотова и ФСБ. Причем федеральная служба безопасности уже дважды ставила своих министров. Борис Грызлов, Рашид Нургалиев заходили на эту позицию с подачи Лубянки.

— Столичное начальство полиции перетряхнут?

— Не знаю. Но по образу силовых структур дело Голунова ударило очень сильно.

«ФОРМУЛА, В КОТОРОЙ ЕСТЬ БЕЗЪЯЗЫКАЯ МАССА И УМНЫЕ НАЧАЛЬНИКИ, УЖЕ НЕ РАБОТАЕТ»

— В истории Голунова, благодаря общим усилиям гражданского общества, удалось достучаться и до московской мэрии, и до Кремля, и там проявили адекватность.

— Если речь идет о систематических нарушениях законодательства, которые, несомненно, у нас присутствуют, то здесь важны несколько составляющих. Это общественный контроль, изменение нормативно-правовой базы и политическая воля элит. В случае с Голуновым два фактора совпали. Я абсолютно согласен с тем, что статья, связанная с хранением наркотиков, должна быть скорректирована, чтобы не было возможности шантажировать людей после подброса им веществ большим тюремным сроком. Должны быть скорректированы и норма закона, и ее правоприменение.

— Напрашиваются параллели между громкой екатеринбургской историей вокруг строительства храма в сквере и делом Голунова…

— Протесты против мусорного полигона в Кучино, Шиесе, в Екатеринбурге по поводу строительства храма в сквере и история Голунова — звенья одной цепи. Это наглядно показывает нам то, о чем мы в коммуникационном холдинге «Минченко консалтинг» давно пишем: есть антиистеблишная волна и присутствует протест, с которым надо считаться и уметь иметь с ним дело. Мы видим, что формула, в которой есть безъязыкая масса и умные начальники, за нее все решающие, уже не работает.

— В последних случаях, в Екатеринбурге и с Голуновым, уличные протесты привели к тому, что власть услышала людей и вмешалась. Это сигнал для общества, что с ней только так и надо разговаривать, а по-хорошему она не понимает?

— С властью можно разговаривать по-разному. Точно так же, как ребенок, который может подойти к родителям и заплакать, а может просто попросить или улыбнуться и намекнуть. В коммуникации власти и населения тоже есть разный набор методов как с той, так и с другой стороны. В идеале нужно не доводить до подобного рода кризисных ситуаций и разрешать такие конфликтные истории до их перехода в острую фазу.

— Но что стало последней каплей в истории с Голуновым? Ведь если бы не был назначен марш на 12 июня, если бы Дмитрий Муратов и Алексей Венедиктов не пошли в мэрию, а все ограничилось бы одиночными пикетами, могли бы и не достучаться ни до мэра, ни до президента.

— Да, конечно, могли не достучаться. Но, какая капля была последней, никто не скажет. Может быть, поход Венедиктова в мэрию. Возможно, позиция каких-то людей, которые в обычном провластном лагере, может, заявление РАСО.

— Почему же последовала такая жесткая реакция на то, что люди все-таки вышли на улицу 12 июня? Почему оттепель оказалась такой короткой? Кто отдавал команду задерживать митингующих: те же люди, которые закрывали дело Голунова, или другие?

— Не могу сказать, что реакция была жесткой. Да, имелись перегибы. В то же время практически все задержанные выпущены. Даже Алексей Навальный не получил свои 15 суток.

Власть не могла допустить несанкционированную акцию. Это стандартная тактика — договариваться о согласованных митингах.

«Протесты против мусорного полигона в Кучино, Шиесе, в Екатеринбурге по поводу строительства храма в сквере и история Голунова — звенья одной цепи» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ИСТОРИЮ В ЕКАТЕРИНБУРГЕ ВЛАСТИ ПРОШЛИ НА ТРИ С МИНУСОМ, А С ГОЛУНОВЫМ — НА ЧЕТЫРЕ С ПЛЮСОМ»

— Кстати, журналиста задержали в день, когда стартовал петербургский экономический форум, смазав впечатление от него. Возникает ощущение, что полицейские, которые это сделали, живут в безвоздушном пространстве и не задумываются о репутационных рисках для всей системы госуправления.

— Здесь могут быть разные версии. Есть вариант, что рядовые исполнители вообще не задумывались и решали свою задачу. И вообще, где они и где форум. Вторая версия — вариант с провокацией. Его я бы тоже не исключал, хотя он мне кажется крайне маловероятным по одной простой причине: гипотетически это возможно срежиссировать, но с трудом себе подобное представляю. Если только людей использовали втемную. Ну как такое возможно? Кто-то говорит: «Слушай, тут есть такое дело. Нам надо снести министра внутренних дел, иди, подкинь журналисту наркотики, мы тебя потом посадим». Сложно представить. Использование втемную, конечно, возможно, но это опасная история. Евгений Ройзман же все объяснил юридически. Сбыт не только продажа. Если вы кому-то подкинули наркотики, то это тоже сбыт и та же самая статья.

— Можно ли сказать, что система не справляется с такими вызовами и не способна грамотно реагировать на свои же внутренние сбои?

— Во всем мире бывают ситуации, когда система не справляется с вызовами. Давайте посмотрим, например, на наших американских партнеров. Скажем, движение Black Lives Matter. Это целая серия массовых протестов против предвзятости полиции по отношению к чернокожим. Власть каким-то образом реагирует, вступает в переговоры, пытается данную проблему решать в том числе административными методами. Честно говоря, когда я читаю, что такие акции у нас — это кризис режима, у меня подобное вызывает иронию. Ну да, проблемы, но во всем мире они есть. В Индии, например, эпидемия изнасилований. Жутчайший вопрос. Но никто же не говорит о кризисе режима. А там безумное количество и других проблем, которые для нас выглядят дикостью. Или миграционный кризис в Европе. Их хватает везде. Не бывает обществ, где нет проблем и где не возникают конфликты и массовые протесты. Вопрос только в том, как власть с ними справляется. Я считаю, что историю в Екатеринбурге власти прошли на три с минусом, а с Голуновым — на четыре с плюсом.

— Но почему решение затянули на пять дней, хотя проблему можно было задавить в зародыше, не доводя до такого накала?

— Разбирались. Надо было понять, что там происходило. На самом деле все решено очень быстро. Сейчас же самый важный вопрос заключается в том, найдут ли виновных, выйдут ли на заказчиков. Как будет развиваться следующий этап расследования и разбирательства, посмотрим.

— То есть дело не в том, что Колокольцев не понял, что надо как можно скорее разруливать ситуацию, а просто нужно было время на специальные процедуры? Ну, видимо, наложилось и то, что грядет «Прямая линия» с президентом.

— Да, я думаю, это задало определенный тайминг.

— Отразится ли данная история на рейтингах Владимира Путина? В какую сторону?

— Я думаю, что должна быть незначительная позитивная коррекция.

«По Собянину сейчас движется целенаправленная информационная работа. Идут вбросы и медийные, и в телеграм-каналах» Фото: «БИЗНЕС Online»

«У НЕКОТОРЫХ ТОВАРИЩЕЙ ИЗ «ПОЛИТБЮРО 2.0» ЕСТЬ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ЧТО СОБЯНИН ЧРЕЗМЕРНО УСИЛИЛСЯ»

— Как эта история отразится на позициях Сергея Собянина? Ведь одно из активно упоминавшихся расследований Голунова затрагивало московскую мэрию.

— По Собянину сейчас движется целенаправленная информационная работа. Идут вбросы и медийные, и в телеграм-каналах. Содержания в этих вбросах очень мало, но много накала. Думаю, что у некоторых товарищей из «Политбюро 2.0» есть впечатление, что мэр чрезмерно усилился. И с точки зрения пиаровской, потому что он очень хорошо прошел выборы в прошлом году. И с точки зрения региональной клиентелы, потому что количество близких ему губернаторов только выросло. И с точки зрения экономической, потому что финансовая база Москвы растет быстрее, чем бюджет страны в целом. Большие амбициозные проекты тоже задают управленческие стандарты. Например, программа цифровизации. Естественно, в группе Собянина формируется фактически резервное правительство. У кого из членов «Политбюро 2.0» еще есть такая большая команда? У кого есть пул людей, которые могут сейчас зайти и начать заполнять правительственные вакансии? Только у Сергея Семеновича, потому что у него есть мэрия и ориентированные на него губернаторы, которые получают управленческий опыт. Часть из них уже пришли в правительство, как, например, Владимир Якушев (министр ЖКХ — прим. ред.). Из молодой поросли наиболее успешным сейчас выглядит Максим Решетников (губернатор Пермского края — прим. ред.). Так что, я думаю, многие воспринимают объектное усиление Собянина как угрозу.

— Как бы вы прокомментировали слова Муратова, который из дела Голунова вывел заключение, что в трансфере власти либералы сделали ставку на московского мэра?

— Нет никаких либералов как организованной силы внутри «Политбюро 2.0», которая может делать самостоятельные ставки.

— Можно ли сказать, что история спецкора — признак перемен в обществе и политической системе?

— Если брать в комплексе реакцию властей на последние протестные акции, то мы видим, что эта реакция стала более гибкой.

— Освобождение Голунова — единичный случай, но тысячи заключенных утверждают, что наркотики им подбросили силовики. Имеются и реально доказанные случаи, но они спускаются на тормозах. Есть надежда на то, что ситуация изменится? К слову, в процессе раскручивания истории с журналистом был выпущен на свободу глава чеченского «Мемориала» Оюб Титиев, осужденный по той же статье. Или такое возможно лишь тогда, когда речь идет о более-менее публичных фигурах?

— Титиева по УДО отпустили. Но если власть хочет более устойчивый позитивный эффект, то имело бы смысл сделать пересмотр и проверку подобного рода дел в целом.