Олег Сысуев: «А за что нас любить? Мы у них людей убиваем, самолеты сбиваем. А потом врем»

Олег Сысуев: «В среднем кредитная задолженность россиянина составляет 176 процентов по отношению к месячной зарплате. Это значит, что люди берут кредиты для того, чтобы просто жить» Фото: Сергей Елагин

«период большой «чистки» российской банковской системы в основном закончен»

— В 2018 году тренд сбережений, который демонстрировали частные вкладчики банков, сменился на потребительский. Банки охотнее кредитуют физлиц, чем юрлиц, хотя реальные доходы населения уже пять лет снижаются. Олег Николаевич, почему банки уверены, что население способно вернуть деньги? Нет ли здесь опасности массовых банкротств?

— Вы правы, реальные доходы населения не растут, и закредитованность населения увеличивается. В среднем кредитная задолженность россиянина составляет 176 процентов по отношению к месячной зарплате. Это значит, что люди берут кредиты для того, чтобы просто жить, что доходов по основному месту работы или своему бизнесу населению не хватает.

Мы очень внимательно следим за этой ситуацией. У Альфа-Банка одни из самых лучших специалистов на рынке, которые анализируют и оценивают риски в этом сегменте. Могу сказать, что больших просрочек у наших клиентов и угрожающих тенденций пока мы не видим. Хотя, повторяю, вы правы — ситуация заставляет следить за этим очень внимательно.

Наиболее безопасный для банков сектор кредитования — это люди, которые получают постоянную зарплату. Если она начисляется на банковскую карту, то этот банк знает, где и сколько человек получает. В этом смысле так называемые «зарплатные проекты», с которыми так борется ЦБ РФ, для банков являются очень привлекательными.

— Для них это способ узнать реальный доход и надежность заемщика?

— Да. Это возможность оценить реальную кредитоспособность человека и возможность возврата кредита.

— Как вы оцениваете устойчивость всей банковской системы России от внешних и внутренних шоков? «Чистка» Набиуллиной пошла на пользу?

— Да, безусловно! Банк России проделал большую работу. Мы давно говорили, что российская банковская система из 1300 банков (на максимуме) нерелевантна нашей экономике. Рынок видел, что есть банки, которые занимаются обналичкой, являются квазиказначействами в своих частных или государственных компаниях. Когда банки кредитуют проекты своих акционеров, это всегда очень опасно. Отношение к этим проектам всегда не совсем рыночное. В общем, из-за этого были основные проблемы.

Мне кажется, что сейчас период большой «чистки» российской банковской системы в основном закончен. Будут появляться новые кейсы, но они не будут носить массового характера.

«Наиболее безопасный для банков сектор кредитования — это люди, которые получают постоянную зарплату. Если она начисляется на банковскую карту, то этот банк знает, где и сколько человек получает» Фото: Алексей Белкин

— В результате этой чистки 70 процентов банковского рынка стали занимать банки с госучастием…

— Мне кажется, даже больше.

— На этом фоне Альфа-Банк выглядит как один из последних оплотов частного бизнеса. За счет чего держится банк?

— За счет ряда объективных и субъективных факторов. Среди объективных факторов — история нашей организации, которая говорит, что Альфа-Банк всегда выходил из кризисов еще более сильным. Это и история взаимоотношения с нашими акционерами, когда в кризис 1998 года они предоставили Альфа-Банку огромный объем своих личных средств и сбережений для того, чтобы банк был устойчив. Это и абсолютно рыночные принципы ведения бизнеса. Наша рекламная кампания, которая проходила под лозунгом «Честным быть выгодно», — это, в общем, проявление нашей философии. Честность по отношению к тем, кто доверяет нам свои деньги, и честность по отношению к заемщикам.

У наших акционеров есть крупные компании — Х5 Retail, «Билайн», которые мы кредитуем на рыночных условиях. Их не обойдешь с точки зрения занимаемой ими рыночной доли. К тому же для Х5 Retail Альфа-Банк не является крупнейшим кредитором. Или, скажем, зарплатный проект Х5 Retail долгое время был в Райффайзенбанке, а не в Альфа-Банке.

Также отмечу, что наш банк всегда был одним из лидеров в области внедрения современных технологий, за счет чего нам удавалось выигрывать конкуренцию.

Ну и субъективный фактор: в последние 20 лет в правительстве России финансово-экономический блок возглавляли люди, которые последовательно выступали за рынок и за развитие конкурентной среды, приветствовали частную собственность. Мы всегда ощущали эту поддержку. Не случайно наряду с госбанками Альфа-Банк входит в список системообразующих банков ЦБ РФ. И наравне с крупнейшими госбанками мы пользовались госсубсидиями во время кризиса 2009 года.

— Вы верите в будущее Альфа-Банка как независимого частного финансового учреждения?

— Да. Я верю в это ровно так, как в то, что Россия не закроется железным занавесом.

«Цена на нефть опять показывает рост. Уровень 70 долларов за баррель вполне себе ничего, позволяет накапливать средства» Фото: pixabay.com

«ОНИ САМИ НАЕХАЛИ НА СЕБЯ»

— Но ведь история последних лет показывает, что крупные банки могут подвергаться атакам со стороны государства и даже банкротиться…

— Атаки в большинстве случаев были порождены действиями самих акционеров этих банков. Их жалобы на давление со стороны государства рассчитаны лишь на пиар-эффект. Помните, была история с сотрудником УК «Альфа-капитал» с теперь известной на весь мир фамилией Гаврилов (речь идет об аналитике Сергее Гаврилове, который в августе 2017 года отправил своим клиентам письма, спрогнозировав серьезные проблемы в крупнейших частных банках страны: «ФК Открытие», Бинбанке, Московском кредитном банке и Промсвязьбанка. Письма вызвали большой скандал, но впоследствии три из перечисленных банков — «ФК Открытие», Бинбанк и Промсвязьбанк — были санированы с использованием средств ЦБ — прим. ред.). Он честно поступил, предупредив своих клиентов, что у него есть такое мнение. Написал им письма, не подумав, правда, о том, какой эффект это может вызвать. Никакого тайного смысла эти письма совершенно не имели. Рынок о проблемах в этих банках знал давно. Знал, что происходит в «Открытии» и Промсвязьбанке, что акционеры вытаскивают деньги из банков для финансирования своих проектов по совершенно нерыночным условиям. Рынок знал, что происходит в «Трасте». А потом вдруг акционеры банков начинают говорить, что это была спланированная акция, наезд. Они сами наехали на себя.

Об этом откровенно (что не может не вызвать уважения) рассказал в своем интервью акционер и руководитель Бинбанка Микаил Шишханов. Он честно написал, что акционеры делали и что они не ожидали, что Банк России будет действовать прямо и без обиняков. Они думали, что могут договориться с регулятором, что ЦБ РФ не даст упасть такому крупному банку.

Хорошо, что благодаря одному из ярчайших представителей финансово-экономических руководителей Российской Федерации на протяжении последних 20 лет — экс-министру финансов РФ Алексею Кудрину — у нас есть бюджетное правило, есть цена отсечения, выше которой доходы от продажи нефтепродуктов и сырья поступают в фонд национального благосостояния и резервный фонд. За счет этих денег можно было санировать эти огромные банки и оздоравливать всю финансовую систему России.

— Зато сейчас в этих фондах практически ничего не осталось…

— Да нет. Цена на нефть опять показывает рост. Уровень 70 долларов за баррель вполне себе ничего, позволяет накапливать средства.

«ОСТАЛЬНЫЕ СЕКТОРА ЭКОНОМИКИ ТАТАРСТАНА ЯВЛЯЮТСЯ ОБЪЕКТАМИ НАШЕГО ВНИМАНИЯ И ВОЖДЕЛЕНИЯ»

— Расскажите о бизнесе Альфа-Банка в Татарстане. Какие объемы кредитования, кто ваша целевая аудитория? Планы банка на Татарстан?

— Мы универсальный банк, и наши интересы тоже универсальны: как говорится, «от Баха до Оффенбаха». Мы можем все, и у нас есть желание делать все: от работы с бюжетниками, которые хотят взять кредит, до финансирования крупнейших «китов» не только экономики Татарстана, но и российской в целом, таких как «Татнефть», НКНХ, ТАИФ, КАМАЗ и т. д. Единственное, приходится делать оговорку, что в связи с известными санкционными ограничениями мы, как и другие банки, не можем продолжать взаимодействие с предприятиями оборонной промышленности. Как вы знаете, для финансирования таких клиентов был наделен полномочиями Промсвязьбанк, а мы из этого сектора ушли. Остальные сектора экономики Татарстана являются объектами нашего внимания и вожделения.

— Не могли бы вы рассказать о некоторых крупных контрактах в Татарстане?

— Один из последних — это кредитование второй очереди строительства ТАИФ-НК. Первоначально речь шла о 600 миллионах долларов. Сейчас мы частично вошли и в проект НКНХ по строительству нового олефинового комплекса ЭП-600, и в целом наш объем кредитования вырос до 1,2–1,3 миллиарда долларов. Понятно, что сильно нарастить кредитные портфели таких крупных компаний достаточно тяжело, но по среднему бизнесу в Татарстане у нас ежегодный прирост кредитования порядка 40 процентов. Сейчас у нас кредитный портфель по юрлицам на уровне 96 миллиардов рублей.

«7 июня в Казани должен открыться наш ипотечный центр — мы опять пошли в ипотеку. За последний год, как мы ипотекой вновь стали активно заниматься, наш ипотечный портфель утроился» Фото: pixabay.com

«КАНИКУЛЫ ВСЕ ЛЮБЯТ, И Я ТОЖЕ ЛЮБЛЮ. НО Я ОБЫЧНО НА СВОИ ОТПУСКНЫЕ ОТДЫХАЮ»

— А по физлицам?

— Поскромнее. Около 7,8 миллиарда рублей. 7 июня в Казани должен открыться наш ипотечный центр — мы опять пошли в ипотеку. За последний год, как мы ипотекой вновь стали активно заниматься, наш ипотечный портфель утроился.

— Не смущают вас полугодовые ипотечные каникулы для тех, кто попал в сложные жизненные ситуации, закон о которых принят Госдумой?

— Непонятно, что это будет. Ясно одно — Альфа-Банк, безусловно, социально-ориентированный банк, но не до такой степени, чтобы своими деньгами помогать нашим клиентам. Понятно, что каникулы все любят, и я тоже люблю. Но я обычно на свои отпускные отдыхаю. Мне кажется, пока это декларация. Хотя… Возможно, какие-то льготные категории государство и возьмется финансировать.

— К каким последствиям для рынка приведет внедрение системы быстрых банковских платежей? Откроет ли это дорогу малым и цифровым банкам? На днях стало известно, что ЦБ РФ выдал первую за последние пять лет новую банковскую лицензию «Банку 131», владельцем которого является успешный IT-бизнесмен из Татарстана Дмитрий Еремеев. Как вы оцениваете перспективы роста цифрового банкинга в России?

— Система быстрых платежей активно продвигается ЦБ РФ в качестве антимонопольной меры. Дело в том, что этой системой на 80 процентов владел Сбербанк и он предлагал другим банкам к себе подключаться, чего Банк России не хотел и пролоббировал закон, который урегулировал процесс подключения всех банков к системе быстрых платежей. Сбербанк до последнего сопротивлялся этому, не желая разрушать свою монополию, но тем не менее с 1 сентября 2019 года закон вступит в силу.

Я считаю, что внедрение системы быстрых платежей приведет к росту конкуренции на этом рынке, даст шанс новым игрокам.

«Ретейл – это одна из немногих отраслей, где мы достигли значительных успехов. Если сравнить российские магазины крупных сетей с иностранными, то они фактически ничем сейчас не отличаются»Фото: Алексей Белкин

«НАВЕРНОЕ, КТО-ТО ПОСТРАДАЕТ. НО НАДО ПОНИМАТЬ, ЧТО ЭТА ЖЕРТВА ПРИНЕСЕНА НА АЛТАРЬ ОБЩЕСТВЕННОЙ ПОЛЬЗЫ»

— В последние годы частные торговцы жалуются на федеральные торговые сети, которые вышибают их из последнего пристанища — небольших городов и даже поселков. Происходит массовое банкротство несетевой торговли. По вашему мнению, возможно ли достижение компромисса, саморегулирования отрасли, чтобы и волки были сыты, и овцы целы? Или стоит присмотреться к европейскому опыту в части ограничения времени работы сетевых магазинов в выходные и праздничные дни, чтобы создать дополнительные возможности для несетевых магазинов шаговой доступности?

— Хороший вопрос. Мне кажется, если государство преследует цель построить рыночную экономику, оно должно исходить из интересов потребителя. А мы, потребители, хотим, чтобы нам было удобно, дешево и красиво. И при этом надо выдерживать строгие санитарно-эпидемиологические нормы, соблюдать которые совсем не дешево. Все это, конечно же, могут обеспечить торговые сети со значительным ресурсом, у которых своя логистика, есть свой автотранспорт, возможность быстрой доставки свежих продуктов и т. д. Понятно, что в этих условиях небольшие торговые сети или предприниматели, которые владеют одним-двумя киосками, испытывают серьезнейшее давление. Но это нормальная рыночная ситуация.

На мой взгляд, ретейл — это одна из немногих отраслей, где мы достигли значительных успехов. Если сравнить российские магазины крупных сетей с иностранными, то они фактически ничем сейчас не отличаются. Эта отрасль потребляет много инноваций, в том числе и тех, которые производятся в Российской Федерации. У нас в X5 Retail закуплено огромное количество «КАМАЗов» для логистики. Развивается строительная отрасль, создаются новые рабочие места.

Идеально, чтобы эта отрасль была саморегулируемой. Но это очень тяжелый путь, по которому еще придется много пройти. Мы видим, что ФАС и минпромторг РФ очень заинтересованы в том, чтобы мы пришли к саморегулированию. Их руководство понимает, что регулировать торговлю, регулировать деятельность хозяйствующих субъектов государственными мерами — это неправильно. Тогда мы опять придем к дефициту.

Что касается судьбы мелких предпринимателей… Есть инициатива, за которую выступает минпромторг РФ — вернуть в города точки мелкой торговли. Но против этого выступают мэры городов, которые с большим трудом только недавно избавились от таких торговых точек. Так что это дилемма. Я бы исходил из интересов потребителей. Наверное, кто-то пострадает. Но надо понимать, что эта жертва принесена на алтарь общественной пользы.

— Для небольших торговцев это слабое утешение. Может быть, вы дадите им какой-нибудь совет: возможно, есть ниши, в которых они могут сосуществовать с крупными торговыми сетями?

— Знаете, в странах, где частное предпринимательство насчитывает тысячелетнюю историю, очень развита система семейных франчайзингов. Магазин «Пятерочка» может быть передан по франчайзинговому договору семье, которая обязуется соблюдать в нем нормы, порядок и правила, которые установлены сетью для этого формата. Что-то выплачивать флагману, а остальную прибыль забирать себе. При этом они будут обеспечены регулярной доставкой качественных продуктов и хорошим помещением. Мне кажется, это путь, по которому можно идти.

«СЕТЕВАЯ ТОРГОВЛЯ — ЭТО ТУПОЙ БИЗНЕС: ПРОСТО ОТКРЫВАЙ КАК МОЖНО БОЛЬШЕ НОВЫХ МАГАЗИНОВ»

— Что вы почувствовали, когда Сергей Галицкий объявил о продаже «Магнита» группе ВТБ? Верите ли вы в то, что он просто «устал от ручного управления компанией» и ужесточения госрегулирования?

— Получилось так, что перед тем, как все это произошло, я встречался с Сергеем Галицким у него, в Краснодаре. Я видел его в офисе «Магнита» и в детской футбольной школе. И отметил, что глаза у него ярче горели в школе. Тем более что это тогда совпало с периодом, когда «Магнит» уступил лидерство в рейтинге торговых сетей.

— У него пропал драйв?

— В тот период — да. Тогда, напомню, усилилось давление на сетевую торговлю со стороны государства. И Галицкий сильно переживал, когда выходили какие-то критические материалы по телевидению. Помните, был такой сезон — не знаю, под влиянием чего, но торговля вдруг превратилась в главного врага общества. Постоянно крутились сюжеты про просроченные продукты, про то, как охрана покупателей за волосы таскала и т. д.

Надо понимать, что сетевая торговля — это, грубо скажем, такой тупой бизнес: просто открывай как можно больше новых магазинов. Сейчас, конечно, появились направления, которые требуют творческого подхода — интернет-торговля, приготовление готовой еды, доставка на дом и т. п. Но Галицкий не нашел в себе силы дальше это продолжать.

И конечно же, не было в отношении него никакого давления, отжима бизнеса. Галицкий правильно в своем недавнем интервью сказал, что люди просто не понимают, что отжать у него сейчас чего-то просто невозможно. Поэтому я его понимаю, уважаю. Жалко то, что это один из немногих успешных примеров частного бизнеса в России, не основанного на ископаемых и продуктах их переработки. Человек из провинции сумел сделать бизнес европейского масштаба. В нашей стране это очень трудно.

— Теперь одна из крупнейших частных торговых сетей стала государственной… Нет ли в этом иронии?

— Теперь эта государственная сеть борется еще за одного частного участника рынка — за «Ленту». Это в очередной раз подтверждает тренд на огосударствление российской экономики во всех ее сферах. В нефтеперерабатывающем секторе ушли ТНК-BP и «Юкос». В 2009 году обанкротились многие промышленные предприятия, и «Ростех» подобрал себе все, что можно. В банковском секторе — Бинбанк, «Открытие», «Траст».

Да, периодически нам говорят, что существуют планы повторной приватизации этих активов. Но кто их купит? Как уходили деньги из России, так и уходят: в прошлом году поставлен очередной рекорд — 75 миллиардов долларов.

— Много ходило слухов, что и Альфа-Банк продается…

— Но у кого сейчас найдутся такие деньги, чтобы купить банк масштаба Альфы, даже если бы акционеры захотели?

— Может, арабские инвесторы?

— Про арабские инвестиции много разговоров слышал в последнее время, но что-то реальных сделок с арабскими фондами пока не видно.

«Что касается Абызова, его компания является одним из крупнейших наших проблемных должников. И мы вели работу с этим должником ровно такую, которую мы ведем с любым недобросовестным должником»Фото: Алексей Белкин

«Я ВООБЩЕ НЕ УВЕРЕН, ЧТО НАМ ВЫГОДЕН АРЕСТ АБЫЗОВА»

— В одном из интервью вы говорили, что арест Абызова — это обычный бизнес-конфликт: его компания задолжала структурам Альфа-Банка. Однако общественность воспринимает эту историю как удар по Медведеву и что следующим арестуют Чубайса. Есть ли под этими суждениями какие-то основания?

— Во-первых, это абсолютно не спланированная акция с далеко идущими последствиями. Я не верю в теорию серьезного, поэтапного, хорошо спланированного и срежиссированного заговора. Спецслужбы действуют спонтанно и интуитивно.

А что касается Абызова, его компания является одним из крупнейших наших проблемных должников. И мы вели работу с этим должником ровно такую, которую мы ведем с любым недобросовестным должником. Этим отличается, кстати, Альфа-Банк: мы очень ревностно относимся к деньгам, потому что мы оперируем чужими средствами. Мы у людей деньги берем, они нам доверяют. И мы людям деньги отдаем. В этом отношении была абсолютно стандартная процедура. Да, она жесткая, если мы видим, что с той стороны нет ответной реакции.

Но сам факт ареста Абызова, по моему мнению, никак не связан с нашим делом. Все основываются на высказывании Медведева, который сказал, что у Абызова были проблемы с банками. Но следствие говорит о сделке с активом, к которому банки не имели никакого отношения. Это была сделка с бюджетом, насколько мы понимаем. Я вообще не думаю, что нам выгоден арест Абызова. Будь он на свободе, мне кажется, он был более привлекателен как проблемный должник. Посмотрим, как будут развиваться события.

«Для появления новых точек роста нужно создать режим доверия и благоприятный инвестиционный климат. Требуется национальный проект по улучшению инвестиционного климата» Фото: Сергей Елагин

«ДЕНЬГИ УХОДЯТ НА ВЫПОЛНЕНИЕ «МАЙСКИХ УКАЗОВ»

— Всемирный банк понизил прогноз по росту ВВП России в 2019 году до 1,4 процента с 1,5 в январском прогнозе. Хотя вроде бы цены на нефть растут, курс рубля устойчив, инфляционный эффект от роста НДС выдыхается, индекс Мосбиржи торгуется вблизи исторических максимумов. Как бы вы объяснили ухудшение прогноза со стороны Всемирного банка?

— Вероятно, Всемирный банк не видит в России новых точек роста. Эффект от роста цен на нефть практически съедается сразу же бюджетными обязательствами. Деньги уходят на выполнение «майских указов». Наша власть рассчитывает, что, запустив огромные, полуторатриллионные национальные проекты, мы перезапустим экономику. Я в это верю плохо, как, собственно, и Алексей Леонидович Кудрин. А он лучше знает, что наша инфраструктура не приспособлена к тому, чтобы эффективно использовать государственные деньги. Эти деньги будут потрачены, мы увидим, наверное, какой-нибудь новый стадион и еще что-нибудь новое. Как это было уже с национальными проектами во время президентства Дмитрия Медведева, как это было во время подготовки зимней Олимпиады – 2014.

В Казани тоже построено много спортивных сооружений. Теперь они требуют дополнительных денег на поддержание работоспособности инфраструктуры.

Для появления новых точек роста нужно создать режим доверия и благоприятный инвестиционный климат. Требуется национальный проект по улучшению инвестиционного климата.

— Есть ли, по вашему мнению, конкурентные преимущества у России и какие? Что, по вашему мнению, нужно сделать, чтобы запустить экономику в России на 3–4 процента роста в год?

— Может показаться, что наше конкурентное преимущество — это большая территория, наличие большого количества полезных ископаемых, безусловно, талантливый народ. Но пока мы не добьемся успехов в желании человека жить у нас в стране, рожать детей, учиться, делать бизнес, сделать так, чтобы ему здесь было комфортно, все вышеперечисленные конкурентные преимущества будут сведены к нулю.

Мы постоянно говорим о конкурентоспособности государства. А по мне, так надо говорить о конкурентоспособности места, привлекательного для жизни и деятельности человека.

«Для Запада дела российские на десятом месте. Это просто нам из телевизора говорят, что на Западе только про нас и думают. Я часто бываю на Западе и умею читать на английском языке. Если в СМИ появится колонка про Россию, то это хорошо»Фото: pixabay.com

«НАШИ СПЕЦСЛУЖБЫ СЧИТАЮТ, ЧТО У НАС КРУГОМ ВРАГИ, ВСЕ НАС НЕ ЛЮБЯТ И ГОТОВЫ ЗАХВАТИТЬ МАТУШКУ-РОССИЮ»

— Давайте немного поговорим о политике. Каково ваше отношение к эпохе 90-х годов? Для вас это «лихие» годы или же «святые»?

— Лично для меня 90-е — это золотое время. Я горжусь тем, что я оказался в то время в политике. Я думаю, что это было лучшее время, несмотря на то, что сравнить мое благосостояние того времени и сегодняшнее просто невозможно.

Понятно, что у меня взгляд исключительно заинтересованного человека, но я считаю, что, несмотря на все вывихи, которые тогда были, страна развивалась, становилась более открытой, во всех отраслях старалась быть цивилизованной. Мне кажется, что сейчас мы, в силу не буду говорить каких причин, откатываемся назад. И цементируем этот откат. Меня это сильно пугает.

— В 90-е годы Россия пыталась вписаться в западную цивилизацию. А сейчас мы уже не хотим…

— Да, не хотим вписываться и считаем, что мы можем жить обособленно, стоим в обиженной позе. Хотя правильнее надо сказать, что в обиженной позе в телевизоре стоит Володя Соловьев, у которого вилла на озере Комо в Италии. Другие наши пропагандисты учат своих детей за границей, лечат там своих родителей, сами там живут большую часть времени. Нам они рассказывают про плохой Запад, а сами лично его очень любят. Вот как это?

Но все равно это временные процессы. Молодежь сейчас информацию потребляет не из первого и второго телеканалов, а из интернета. Она видит и понимает, что происходит. Печально только, что многие талантливые люди уезжают из России. Сейчас конкуренция идет не за ресурсы и не за Арктику, а за умы, за интеллект. А в этом Россия сильно проигрывает.

К сожалению, у наших спецслужб так устроены мозги: они считают, что у нас кругом враги, все нас не любят и готовы захватить матушку-Россию. 

— А это не так?

— Я считаю, что это абсолютно не так. Что с ней делать потом? Мы, вон, захватили Крым, и сколько туда денег пришлось вбухивать…

— Коллективный Запад обвиняет Россию в том, что она подрывает установленный миропорядок. Согласны ли вы с этим?

— Для Запада дела российские на десятом месте. Это просто нам из телевизора говорят, что на Западе только про нас и думают. Ничего подобного. Я часто бываю на Западе и умею читать на английском языке. Если в СМИ появится маленькая колонка про Россию, то это хорошо.

— А как же расследование прокурора Мюллера о вмешательстве России в выборы президента США, постоянные слушания по противодействию российской угрозе в конгрессе?

— Ну это же проявление внутриполитической борьбы в США. Но надо признать, что мы даем повод для обвинений. Никто же не опроверг того, что российские специалисты через интернет пытались влиять на американские выборы.

— Какое место, по вашему мнению, могла бы занять Россия в современной мировой экономической системе? Да и допустят ли ее туда? Ведь это не выдумка пропагандиста, что, когда банкротилась компания Opel, Запад отказал Сбербанку в возможности купить ее. А ведь это было задолго до событий в Крыму.

— Ну почему же. Акционеры Альфа-Банка являются российскими гражданами, которые заработали деньги на продаже ТНК-BP. Они спокойно покупают на Западе любые активы. Например, не так давно совместно с крупнейшим нефтехимическим концерном BASF они создают объединенную нефтегазовую компанию Wintershall DEA.

Если вести себя правильно, цивилизовано и по-рыночному, то Запад готов к сотрудничеству. Да, безусловно, сейчас есть некий негативный налет, рожденный активной пропагандистской войной, я думаю, что в большей степени с нашей стороны. Ну а что мы хотим? Мы у них там людей убиваем, самолеты сбиваем. А потом нагло врем и не признаемся. За что нас любить?

«Я думаю, что пока рано сравнивать мощь экономик Китая и США. Хотя разрыв, безусловно, сокращается. Я бы не придавал этому такого апокалиптического значения. Идет жесткая конкурентная борьба, но я не думаю, что она выйдет за рамки торгово-экономического аспекта» Фото: Сергей Елагин

«МЕНЯ ТРЕВОЖИТ РОСТ КИТАЯ. НО ЭТО МОЙ НЕДОСТАТОК»

— По вашему мнению, смогут ли Китай и США договориться на длительную перспективу, или экономическое соревнование двух держав неизбежно перерастет в горячую эскалацию? Может ли вообще США существовать как страна номер два?

— Я думаю, что пока рано сравнивать мощь экономик Китая и США. Хотя разрыв, безусловно, сокращается. Я бы не придавал этому такого апокалиптического значения. Идет жесткая конкурентная борьба, но я не думаю, что она выйдет за рамки торгово-экономического аспекта.

— Вы можете представить мир, где Китай — лидер? Каким он будет?

— Честно говоря, эволюция так быстро происходит, что я не скажу уверенно, что не могу представить этого. Я везде вижу присутствие представителей Поднебесной, их активность нарастает, как снежный ком.

— Вас это скорее тревожит?

— Да, тревожит. Потому что они не похожи на нас, они не похожи на европейцев (я считаю себя европейцем). Они ведут себя по-другому, они выглядят по-другому, у них другая ментальность, культура. Я испытываю некий дискомфорт. Но это скорее мой недостаток, чем их. Мне надо меняться.