Куда убежал «Спартак»: управляющий фабрики бьется за столетний бренд

Непростое банкротство обувной фабрики «Спартак» обрастает новыми мини-битвами: «камнем преткновения» стал столетний бренд как нематериальный актив

 ВЫВОД АКТИВОВ ИЛИ ЧИСТАЯ ПРОДАЖА?

Непростое банкротство обувной фабрики «Спартак» обрастает новыми мини-битвами. Напомним, что в июне бывшие топ-менеджеры фабрики заявили о желании сохранить кусочек производства с помощью московского инвестора. Однако задача конкурсного управляющего, который отстаивает интересы кредиторов (в данном случае — агентства по страхованию вкладов), — рассчитаться по долгам, в том числе перед сотрудниками фабрики и налоговой службой. Инициаторам проекта не помогло и вмешательство минпромторга РТ. Страсти кипят уже с весны, и взаимных претензий накопилось немало. Еще одним «камнем преткновения» стал столетний бренд «Спартак» как нематериальный актив — без него, очевидно, возрождать обувное производство не имеет смысла.

До краха Татфондбанка ОАО «Спартак» владело шестью товарными знаками, зарегистрированными в Роспатенте. Это сам «Спартак», три версии марки «Бон тон» и две версии марки «Поляр» (Poliar). Под маркой «Бон тон» отшивали и продавали бюджетную обувь из искусственной кожи — причем не на самом «Спартаке», а по заказу в Китае. А вот суть бренда «Поляр» раскрылась автору только в процессе подготовки материала. Как выяснилось, это была заготовка фабрики для будущего производства элитной и эксклюзивной обуви под заказ. Правда, эта марка фабрике так ни разу не пригодилась. Но самым ярким и узнаваемым, конечно же, является историческое название фабрики. Любопытно, но право на использование бренда фабрика узаконила достаточно поздно, в 2001 году, и с тех пор продлевала правообладание (обычно Роспатент выдает права на товарные знаки на 10 лет).

Как выяснил конкурсный управляющий завода Эдуард Киреев, сейчас столетний обувной бренд самой фабрике больше не принадлежит. Он вместе с еще тремя брендами исчез с баланса предприятия в декабре 2016 года — их продали управляющей компании УК «Шуз Концепт», которая рулила делами и фабрики, и сети обувных магазинов «Спартак». УК на 1% принадлежит его директору Юрию Шрайнеру и на 99% — Азату Фарукшину.

Сделка, отметим, состоялась еще за полгода до старта банкротного процесса. Однако момент был знаковый: как писал «БИЗНЕС Online», 23 декабря Шрайнер провел срочное заседание совета директоров с единственным вопросом — подача иска о банкротстве фабрики в татарстанский арбитраж. Тогда решение не было принято, фабрика продолжила обычное существование, но спустя четыре дня, 27 декабря, четыре бренда были проданы, причем, по данным Киреева, за 1/10 часть от балансовой стоимости. Как сказано в поданном им иске в арбитраж, в бухучете «Спартака» они значились стоимостью 851 тыс. рублей, а сумма сделки с УК «Шуз Концепт» составила 80 тыс. рублей. 

Сейчас обувной бренд больше самой фабрике не принадлежит. Он исчез с баланса предприятия в декабре 2016 года

А буквально 20 июня 2018 года право пользования двумя брендами (при сохранении правообладателя «Шуз концепт») — «Спартак» и «Бон тон» — перешло созданному в марте этого года ООО «Стрит». Компания на 100% принадлежит Рафаэлю Курбангалееву, бывшему гендиректору ОАО «Адонис» и участнику ряда других компаний, близких Татфондбанку. Кстати говоря, после регистрации ООО «Стрит», в апреле Курбангалеев зарегистрировал еще одну фирму — ООО «Каре», занимающуюся оптовой торговлей одеждой и обувью.

Похоже, что последние действия как раз были в рамках плана восстановления обувного бизнеса — запускать пошив нового сезона как раз планировали в июне – июле. Как рассказывал директор по производству Олег Кыльчик, для этих целей был найден московский инвестор — ООО «Тесоро», который оказался готов вложить до 60 млн рублей в дело и арендовать хозяйство «Спартака» в течение банкротства, сохранив при этом 160 рабочих мест. Речь шла именно о производстве под оригинальным брендом, который, оказывается, уже был, что называется, в надежных руках.

Однако с таким развитием событий не согласился Киреев. Дело в том, что конкурсный управляющий может оспаривать сделки, проведенные за три года до банкротства, если докажет суду, что сделки приносили предприятию имущественный вред. Таковой сделкой он считает и продажу брендов — как минимум из-за низкой цены продажи. «В результате реализации товарных знаков по заниженной цене нарушены права кредиторов на максимальное удовлетворение своих требований в рамках дела о банкротстве ОАО „Обувная фабрика „Спартак“. С учетом явного занижения цены приобретения имущества, также усматриваются признаки злоупотребления правом», — говорится в иске, поданном Киреевым  в татарстанский арбитраж.

Суд уже наложил обеспечительные меры по этому иску. «Запретить Федеральной службе по интеллектуальной собственности (Роспатент) регистрацию отчуждения исключительных прав на товарные знаки BON TON, POLIAR, „БОН ТОН“, „СПАРТАК“», — говорится в постановлении суда от 3 августа.

Был найден московский инвестор, который оказался готов вложить до 60 млн рублей в дело и арендовать хозяйство «Спартака» в течение банкротства, сохранив при этом 160 рабочих мест. Речь шла о производстве под оригинальным брендом

«ШУЗ КОНЦЕПТ»: «ДАННЫЕ АКТИВЫ ПОЛУЧЕНЫ НАМИ ЗАКОННО И ДОБРОСОВЕСТНО»

Свою позицию «БИЗНЕС Online» предоставил и нынешний совладелец брендов Юрий Шрайнер. Он рассказал, каким образом и почему торговые марки «разбежались» с баланса фабрики и почему они нужны обувным менеджерам и сейчас. 

По словам Шрайнера, ничего сверхъестественного в продаже брендов в декабре 2016 года не было. В 2015–2016 годах обувной бизнес «Спартака», который был оформлен несколькими юридическими лицами, в том числе и ОАО «Спартак», был структурирован в несколько направлений: производство обуви, оптовые закупки и продажи, розничная торговля, логистика и управление. В 2016 году был разработан пятилетний бизнес-план развития группы, который и предусматривал передачу управления товарными знаками группы в УК. По его словам, это облегчило бы управление товарными знаками, которые надо обслуживать в Роспатенте и развивать. «То есть управляющая организация не имела цели заработать на передаче прав, а решала задачу оптимального распределения прав между бизнес-единицами. Надо отметить, что политика централизованного управления брендами была экономически оправдана и выгодна как группе компаний в целом, так и отдельным бизнес-единицам», — объяснил он. Поэтому фабрика перестала быть формальным владельцем брендов, зато после продажи получила два из них  — «Спартак» и Poliar — в пользование за 1 тыс. рублей в год.

По словам Шрайнера, таким образом фабрика экономила. «Так, фабрика до передачи прав на товарные знаки в УК „Шуз Концепт“ начисляла амортизацию и несла расходы на продление сроков действия знаков, включая те из них, которые сама не использовала. Функцию развития брендов ОФ „Спартак“ вообще не выполняла. После передачи прав на товарные знаки в УК фабрика избавилась от ненужных расходов и получила в пользование необходимые именно ей товарные знаки за 2000 рублей в год», — объяснил он.

По словам Юрия Шрайнера, решение о продаже было принято до падения Татфондбанка

Шрайнер отрицает, что бренды были наспех проданы под угрозой банкротства фабрики для сохранения «в нужных руках». По его словам, решение о продаже было принято до падения Татфондбанка. А пресловутый совет директоров 23 декабря был проведен в качестве «юридической защиты». «Мы все до отзыва лицензии в марте 2017 года верили в мягкий сценарий — санацию ТФБ. А в этом сценарии никто не собирался сворачивать планы развития. Поэтому действовали по плану», — сказал он. Судя по словам Шрайнера, обувные топ-менеджеры сохраняли оптимизм: в 2017 году они даже завершили редизайн товарного знака Poliar, а также выполнили «определенные работы по защите товарных знаков группы на территории Турции и Китая». 

Более того, Шрайнер сохраняет оптимизм и сейчас, и без боя отдавать торговые марки в конкурсную массу «Спартака» он не собирается. «Даже после остановки фабрики и увольнения сотрудников остаются шансы на восстановление или сохранение хотя бы части бывшей группы „Спартак“ как в производстве, так и в продажах. И мы продолжаем заниматься решением данной задачи. И до тех пор, пока мы это делаем, фактически используемые товарные знаки нужны группе „Спартак“. Все будет зависеть от исхода судебного разбирательства, но мы будем делать все от нас зависящее для справедливого разрешения этого дела, поскольку полагаем, что данные активы получены нами законно и добросовестно», — говорит он.

К слову, гендиректор «Шуз концепт» назвал подсчеты Киреева об ущербе в 10 раз неверными: с учетом амортизации бренды «Спартака» стоят не 850 тыс., а 280 тыс. рублей, и это отражено в документах. «Поэтому говорить о нанесении какого-либо значительного ущерба кредиторам, опираясь на данные бухучета, не приходится. Во-вторых, никаких данных о действительной рыночной стоимости товарных знаков конкурсный управляющий не приводит. Это утверждение пока является бездоказательным», — парирует он.

До краха ТФБ ОАО «Спартак» владело шестью товарными знаками, зарегистрированными в Роспатенте: это сам «Спартак», три версии марки «Бон тон» и две версии марки «Поляр»

ПОПУЛЯРНА ПРОДАЖА БРЕНДА ВМЕСТЕ С ПРОИЗВОДСТВОМ

О том, насколько справедливо известный бренд «Спартак» был продан дешевле 80 тыс. рублей и сможет ли конкурсный управляющий «вернуть» его фабрике, рассуждают эксперты «БИЗНЕС Online». Оказывается, даже весьма раскрученные бренды на практике могут оцениваться и продаваться всего за несколько сотен тысяч рублей.

Григорий Бусарев — гендиректор казанского авторского агентства «Артпатент»:

— Чем короче временной промежуток между «спорной » сделкой и датой подачи заявления о признании должника банкротом, тем выше шанс для оспаривания такой сделки с возвратом отчужденного в конкурсную массу. 

Свидетельствовать о недобросовестности приобретателя может заниженная цена отчуждения. При этом даже подтвержденная должником (или приобретателем) рыночная стоимость может быть «сломана» судебной экспертизой по оценке стоимости права. И при этом балансовая стоимость товарных знаков (как нематериальных активов) может существенно отличаться от рыночной. 

Что касается «распродаж брендов», то в практике нередки случаи реализации объектов интеллектуальной собственности с торгов, проводимых в процедуре банкротства. Так, недавние торги по продаже товарных знаков прошли у известной компании «Самарский водочный завод». Конкурсным управляющим должника ООО «Самарский водочный завод» на повторных торгах (открытый электронный повторный аукцион) были реализованы пять товарных знаков: «Старая Самара» №233041, «Глаголъ» №450039, «Старая Самара» №482106, товарный знак «Звездный путь» №450040, «Самарская вольница» №455998  ООО «Перспектива» по цене 148,3 тысячи рублей.

Юлия Майорова — руководитель гражданского департамента ООО «Юнэкс»:

— Продажа имущества предприятия-банкрота — это необходимый элемент эффективного проведения процедур банкротства. Товарный знак, как исключительное право, имеет определенную ценность и как нематериальный актив составляет часть ликвидационной стоимости. Поэтому важно, чтобы исключительное право на товарный знак было сохранено в конкурсном производстве.

Хоть и продажа самого права на средство индивидуализации возможна на торгах отдельно от остального имущества должника, однако гораздо большей популярностью пользуется продажа целого имущественного комплекса. В этих случаях интерес покупателя состоит в приобретении всего комплекса имущества и имущественных прав. Отсутствие в таком имущественном комплексе права на товарный знак может существенно снизить цену продажи имущества. Это не будет отвечать ни интересам самого должника, ни его кредиторов. Поэтому важно, чтобы исключительное право на товарный знак не было прекращено и в конкурсном производстве.

На основании вышеизложенного можно констатировать лишь тот факт, что если продажа товарного знака состоялась по цене в разы ниже его балансовой стоимости, то, следовательно, для заинтересованных лиц данный товарный знак является привлекательным активом.

У конкурсного управляющего есть все шансы для признания данной сделки недействительной, что, безусловно, положительным образом отразится на конкурсной массе и скажется на ходе проведения банкротных торгов.