«Я должен был эти деньги обналичить и отдать Дьяконову. Как – его не интересовало»

Герман Дьяконов накануне перед заседанием был в бодром расположении духа и не переставал улыбаться журналистам, но успокоить нервы он до конца не смог, расхаживая взад-вперед по стеклянной клетке Фото: Регина Шафиева

ДЬЯКОНОВ ЗАСТРЯЛ НА 57-М ТОМЕ

Герман Дьяконов накануне перед заседанием был в бодром расположении духа и не переставал улыбаться журналистам, но успокоить нервы до конца он не смог, расхаживая взад-вперед по стеклянной клетке. Адвокат обвиняемого Мидхат Курманов в суде руководствовался теми же аргументами, что и на прошлом продлении ареста в Вахитовском райсуде 19 июля. Тогда следователь и суд на них никак не отреагировали, но он не стал ничего менять.

Вначале Курманов упрекнул следователя Фаниса Галиуллина, что тот опять предоставил только 3 из 59 страниц обвинительного заключения — первые и последние. Галиуллин объяснил это: все, что необходимо для продления ареста, там есть. Адвокату не понравилось и то, что в материалах изложена лишь одна очная ставка с проректором Александром Кочневым из трех — та, в которой Кочнев дает показания на Дьяконова. Судья Мансур Султанов ходатайство отклонил, объяснив это тем, что данный пробел можно восполнить в ходе судебного заседания. Но этого, впрочем, и не понадобилось.

Зачитывая дежурное ходатайство, следователь просил суд продлить арест Дьяконову до окончания срока предварительного следствия, 27 октября 2018 года, в связи с тем, что обвиняемый не может дочитать обвинительное заключение по делу объемом 65 томов. Сейчас Дьяконов изучает 57-й том. Отметим, что на прошлом заседании, почти месяц назад, академик АН РТ остановился на том же, 57-м, томе. Видимо, чтение для него не слишком увлекательное. Следователь еще в конце июля пытался ограничить срок ознакомления с делом, ведь остальные фигуранты уже все изучили.

Следователь заметил, что основания для продления срока содержания под стражей не изменились, Дьяконов обвиняется в совершении тяжкого преступления, а значит, отпускать его из-под стражи не стоит. Галиуллин подкрепил свой довод рапортом сотрудника УЭБиПК — некоего Тимербулатова. По его мнению, оказавшись на свободе, Дьяконов скроется.

Экс-ректор попросил суд ознакомиться с рапортом. «Бумажка ни о чем! Где основания, что я могу скрыться?» — возмутился обвиняемый. Но следователь не дал однозначного ответа на вопрос, произнеся фразу с каким-то тайным намеком: «У них есть сведения, что вы можете скрыться».

«КАК ОН МОЖЕТ УГРОЖАТЬ? ПО-ВСЯКОМУ...»

— Вы утверждаете, что он может угрожать свидетелям. Вы должны обосновать и доказать наличие угрозы! — запротестовал и адвокат обвиняемого. Следователь ответил явно невпопад — мол, Дьяконов может угрожать, потому что занимает должность ректора. Это при том, что прошло уже около года, как тот покинул пост.

— Скажите, пожалуйста, каким свидетелям, — уточнил адвокат. Речь шла о тех самых подчиненных Дьяконова, которые дали на него показания, — проректоре по научной работе Ильдаре Абдуллине и проректоре по учебно-методической работе КНИТУ-КХТИ Кочневе. Один из них сидит в СИЗО №1, а другой находится под домашним арестом. Этим аргументом тут же воспользовался Курманов, обозначая нелепость доводов следствия.

— Как он может им угрожать? — полюбопытствовал адвокат.

— По-всякому... — уклончиво ответил следователь. Курманов лишь вздохнул и сказал: «Ясно». Он продолжил придирчиво сыпать соображениями по поводу заявленного ходатайства. 

— Не могли бы вы раскрыть понятие «иным способом воспрепятствовать следствию»? Каким способом? По УПК вы должны его раскрыть, — не унимался защитник. Галиуллин в ответ попросил уточнить, где написано, что следствие должно раскрывать эти способы. Курманов повторил, что этого требует УПК, после чего в зале повисло молчание.

— Все понятно, — констатировал адвокат. 

Дьяконов признался, что ему неоднократно предлагали дать признательные показания взамен на домашний арест Фото: Регина Шафиева

«Я, ЕСТЕСТВЕННО, НИКАКИМ ЖУЛИКОМ, БАНДИТОМ, ВОРОМ НЕ ЯВЛЯЮСЬ»

Слово дали Дьяконову, который и ранее неоднократно утверждал, что дело сфабриковано, а его содержание под стражей незаконно.

— Я, естественно, никаким жуликом, бандитом, вором не являюсь. Единственным мотивом содержания меня под стражей является оказание давления, — заметил обвиняемый. Дьяконов признался, что ему неоднократно предлагали дать признательные показания взамен на домашний арест.

— Я считаю, что это беспредел! — воскликнул он. Дьяконов указал на многочисленные нарушения в процессе ознакомления с документами. Следователь ранее заметил, что ему приходится каждый день ездить к обвиняемому, чтобы тот скорее читал материалы дела. Экс-ректор КНИТУ-КХТИ заявил, что это вранье.

— Когда раз в неделю, когда два, максимум три приезжает. Даже последнее время он ко мне в СИЗО не приезжает, отказывается, — заметил он. Обвиняемый объяснил свою неторопливость в изучении дела. По его словам, все значимые материалы (очные ставки, показания) сгруппированы в последних томах, поэтому ему приходится возвращаться к тем страницам, которые он ранее изучил.

Дьяконов также заявил о подтасовках содержания уголовного дела со стороны следствия. Якобы в то время, когда он читал предыдущие тома, появилось сто новых страниц, которых не было. Объяснить это никто не смог.

— Я не прошу меня освободить, я хочу, чтобы восстановилась справедливость, — потребовал бывший ректор КНИТУ-КХТИ. — Я сделал свой университет номером один в России по своему базовому профилю...

Дьяконов прокомментировал и рапорт уполномоченного сотрудника, в котором следствие объясняет способность бывшего ректора скрыться от следствия: «Загранпаспорт у человека есть, значит, он может скрыться. Аргументация убойная!»

В конце он повторил, что не собирается никуда скрываться. «Я буду добиваться, чтобы была восстановлена справедливость, правосудия, чтобы люди, которые посадили меня в тюрьму, понесли заслуженное наказание», — закончил Дьяконов.

От «Газпрома» поступил первый транш, и, по мнению Кочнева (на фото), Дьяконов якобы сказал ему, что деньги, которые не освоили, нужно вернуть обратно ректору Фото: «БИЗНЕС Online»

«ДЕНЕЖНЫЕ СРЕДСТВА НУЖНО БЫЛО ОСВОИТЬ»

Пламенная речь Дьяконова не вызвала никакой реакции со стороны суда, и Султанов приступил к изучению материалов дела. Он обрывками зачитал допрос обвиняемого Кочнева, который безоговорочно сваливал всю вину на начальника.

«Виновным себя признаю. В 2013 году ПАО „Газпром“ сделало нашему вузу пожертвования денежных средств в районе 15–16 миллионов рублей (на самом деле это был контракт на проведение обучающих семинаров — прим. ред.), денежные средства нужно было освоить. До того как пришли пожертвования, Дьяконов собрал всех проректоров, собирал предложения, на что потратить деньги, — зачитал судья. От «Газпрома» поступил первый транш, и, по мнению Кочнева, Дьяконов якобы сказал ему, что деньги, которые не освоили, нужно вернуть обратно ректору. Кочнев, в свою очередь, якобы пытался противостоять этому, но не вышло: «Я должен был эти деньги обналичить и отдать ему. Как я буду это делать, его не интересовало». 

В очной ставке между Кочневым и Дьяконовым первый упомянул, что отказаться от предложений ректора он не мог, так как Герман Сергеевич грозил ему увольнением.

Султанов перешел к чтению допроса и второго свидетеля — Абдуллина. «Мое участие в данных действиях свелось к трем фактам передачи денег, как мне сейчас известно, от непосредственного исполнителя преступления — Сергеевой и Андреевой. В тот период я находился под следствием и судом. Я рассчитывал на обещанную мне Дьяконовым помощь по тому уголовному делу, кроме того, находился в служебной зависимости от Дьяконова. Сейчас я понимаю, что все финансовые махинации Дьяконов делал с Сергеевой и Андреевой с помощью Крылова, который помогал с контрактом по броне. Я не принимал участия».

Ильдар Абдуллин (на фото) на очной ставке с Дьяконовым пояснил, что основные действия ректор проводил с Кочневым Фото: «БИЗНЕС Online»

Абдуллин на очной ставке с Дьяконовым пояснил, что основные действия ректор проводил с Кочневым и лишь небольшая часть денежных средств выделялась третьему проректору вуза — Василию Иванову — для проведения тех самых семинаров, за которые щедро платил «Газпром».

Дьяконов посчитал уместным ответить на эти показания. 

— Против меня дают ложные показания два человека. Никто больше это не подтверждает. Более того, показания, которые они дают, менялись с течением времени и неоднократно. Кочнев сначала давал показания, что он отвозил деньги в Москву сам, отдавал их там посреднику. Потом, когда предполагаемый посредник от этого всего отказался, Кочнев стал давать показания, что он отдавал деньги мне. Опять же никто этого не подтверждает и не может подтвердить, потому что факта такого не было. Абдуллин тоже сначала свою вину не признавал, потом стал признавать. Он признал, что передавал мне деньги, никто не подтверждает этого. Он утверждает, что общался с какими-то посредниками в Москве — отставным генералом, с которым я его познакомил, с которым лоббировали контракт в минпромторге. Никакого отношения к минпромторгу этот генерал не имеет. Об этом следователь почему-то умалчивает, — заявил обвиняемый.

Наконец, слово прокурору Фариду Сабитову, который поддержал следователя. Курманов же попросил суд избрать для его подзащитного меру пресечения в виде запрета определенных действий, а конкретно — запрет на общение со свидетелями по делу.

— Я не виновен. Меня оболгали. Просто хотят переложить свою вину на меня. Жаль, что наши следственные органы этого не видят, — сказал в последнем слове Дьяконов, после чего судья удалился в совещательную комнату. Вернулся он с неутешительным решением для Дьяконова. Несмотря на, казалось бы, убедительное выступление его защитника, экс-ректора не отпустили из-под стражи. Впрочем, Курманов сразу объявил о намерении обжаловать это решение.