1. ПОПРАННЫЕ ПРАВА

Языковой вопрос, поднятый законодательно на федеральном уровне и продавленный через силовые и надзорные ведомства, сильно обострил ситуацию в Республике Татарстан и в других республиках Российской Федерации. Согласно внесенному в Госдуму новому законопроекту языки коренных народов, живущих на своей земле в России, по сути, признаются второсортными, а изучение родного языка будет разрешено только с письменного прошения родителей не более двух часов в неделю факультативно, в дополнительное от основной учебной программы время. И в такое унизительное положение по новому закону могут быть поставлены все народы России, кроме русского.

А между тем право на использование и изучение родного языка — неотрывное, неотъемлемое право любого человека. И это право, провозглашенное Европейской хартией региональных языков и языков национальных меньшинств, защищает по мере сил людей всех национальных меньшинств без исключения. И если им это право по тем или иным причинам не удается отстоять в своей стране, то они обращаются в международные инстанции.

Например, так поступают русские Латвии. Они выходят на митинги с требованием сохранить их язык в школе. В любой новостной ленте можно прочитать: «В Риге 1 мая состоялся масштабный митинг в защиту русского языка».

Чего же они хотят? «Поскольку русскоязычные жители являются частью населения республики, у нас латвийские паспорта и мы платим налоги, то мы имеем полное право определять политику страны, в том числе и то, на каком языке должны учиться наши дети», — заявляет в интервью ТАСС один из организаторов мероприятия, сопредседатель партии «Русский союз Латвии» и член оргкомитета Штаба зашиты русских школ Мирослав Митрофанов. Свыше 5 тыс. человек вышли на улицы Риги с лозунгами «Нет ассимиляции», «Русским детям русские школы», «За наших детей!», «Нет уничтожению русского образования!», «Русские школы = мир в Латвии», «Русский язык — язык победы».

Прекрасно, что люди имеют возможность и перспективу законно бороться за свои права, угрожая в случае несоблюдения их требований сопротивлением. Но то в Латвии, где демократия и митинги разрешены. В Татарстане же согласовать такой митинг в центре Казани невозможно.

Напомню, что в той самой Латвии, согласно подготовленному латышским министерством образования законопроекту, с 1-го по 6-й класс в русских школах 50% предметов должны преподаваться на латышском. В 7–9-х классах — 80% предметов на латышском, в 10–12-х классах — все предметы, кроме русского как родного и русской литературы.


Русские Латвии (в том числе депутаты) намерены бороться за свои права в европейских судах, они апеллируют к правам человека. Борются по мере сил за права русского языка и русскоязычные депутаты Латвийского сейма, депутаты, которые не боятся, что их лишат места, бизнеса или заведут в отношении них уголовное дело.

То есть в Латвии в школах есть государственно закрепленные уроки русского языка, но этого русским Латвии недостаточно, им нужно сохранить целые школы. Подчеркиваю — с обязательным (не факультативным) обучением родному языку. Русским в Латвии не нравится, что им оставляют обязательное (не факультативное) изучение языка. О таком положении дел малочисленные народы России могут только мечтать. Нам здесь по новому планируемому закону с высокого соизволения дозволяется только факультатив.

Хотя почему же малочисленные? В Латвии, например, проживают около 500 тыс. русских, а татар в одном Татарстане — свыше 2 миллионов.

«Мы же понимаем, что без государственного статуса, без государственной, а не факультативной поддержки и финансирования у нас в стране ничего не работает»

2. ЛИНГВОЦИД, ИЛИ МЫ ЛЮДИ ВТОРОГО СОРТА?

А что же жители Татарстана, Бурятии, Тувы, Якутии, Чечни титульной национальности? Они не являются полноправными гражданами страны? Не платят налоги? Почему тогда язык лишается государственного обязательного права преподавания в школе? Получается, что якуты, марийцы, адыгейцы, калмыки, коми не совсем «полноправные граждане». Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Мы же понимаем, что без государственного статуса, без государственной, а не факультативной поддержки и финансирования у нас в стране ничего не работает.

Тут русские жители Татарстана могут возразить таким образом: мол, татарский русским не нужен, он региональный язык, а русский в Латвии вполне может пригодиться для поступления в вузы России и при устройстве на работу в РФ, а для чего нужен татарский региональный язык, если он нигде толком не применяется?

Но язык и становится ненужным, если его запрещать и гнобить, как то делается со многими коренными языками в России на протяжении столетий. Достаточно отменить язык для аспирантуры и диссертаций — и автоматически умирает вся наука на этом языке. То есть если магистратуру и докторантуру сделать на английском, то умрет уже российская (русскоязычная, во всяком случае, точно) наука.

В Институте языка, литературы и искусства им. Ибрагимова мне рассказали, что первым ударом по татарскому языку были внесенные в «диссертационный устав» поправки о том, что диссертации можно писать и защищать только на русском языке. Так татар и другие народы России лишили прав на «высокую науку». Но татарам и другим народам РФ в России запретили иметь не только свою докторантуру и свои национально-язычные вузы — вместе с введением ЕГЭ носителей татарского и других языков лишили и права поступать в вузы на родном языке.


То есть речь идет о сломе всей системы высшего образования на национальных языках, которая еще была в СССР. Сейчас об колено ломают уже государственную систему школьного образования, а затем самые «толерантные» говорят: не понимаю, зачем нужен татарский, если его потом нельзя использовать, даже в вуз не поступить.

Тут можно подойти с другого конца. Язык возрождается там, где ему не ставятся препоны и запреты, где, наоборот, без него невозможно нормально жить, поскольку он:

1) обязателен в школе/вузах;

2) без сдачи языкового экзамена не поступишь в вуз, техникум;

3) на нем ведется делопроизводство;

4) чиновники сдают экзамен на знание языка нацменьшинства, как в Южном Тироле (Италия), Квебеке.

Да что там Тироль! Рассмотрим Финляндию, которая когда-то была в составе Российской империи.  В Финляндии сейчас два государственных языка — финский и шведский. Шведский преподают наравне с финским на всех уровнях. У шведов и других желающих есть возможность получить высшее образование на шведском, например, в шведском университете в Турку. Напомню, шведов в Финляндии, по данным переписи, около 5%. Так, по статистике 2012 года, родным языком считают финский язык 91,5% населения страны, шведский язык — 5,4%, русский язык — 1,2%.

В последнее время за право считать свой язык государственным начали бороться русские Финляндии. Я лично знаком со многими ратующими за такие законодательные инициативы русскоязычными жителями Финляндии, например директором чисто русской государственной библиотеки в городе Мюнямяки Викторией Кулмала, которая через местные выборы баллотировалась в парламент с русской программой. Ее цель-мечта (в которой я ее всячески поддерживал) — сделать в школах и университетах Финляндии русский обязательным наравне со шведским и финским.

Виктория считает, что русские по хартии языков имеют такое право, хотя сейчас уже во многих школах Восточной Финляндии открыты русские классы. Интересно: каково будет финнам, помогающим русским, узнать, что финно-угорские школы в России массово закрываются? А теперь вот и языки финно-угорских народов сделали необязательно-факультативными (например, в Республике Коми).

В ноябре в рамках Дней финской культуры в Татарстан приезжали представители татарской общины Финляндии. Это небольшая, всего 200 семей, но очень уважаемая часть финского общества. Все представители семей говорят на хорошем татарском, несмотря на свой мизерный процент, и очень удивляются тому, что в России татарский язык сохранить не могут (или не хотят), а в Финляндии могут.

Но то финны. Они берегут свои малые народы. Кстати, после просмотра фильмов на финском языке гостившие у меня удмурты и карелы философски заметили, что Финляндии очень повезло в свое время, а иначе не было бы сейчас никаких фильмов на финском, того же Аки и Микки Каурисмяки, как нет их на карельском и удмуртском, на языках эрзя и мокша, марийском и коми (Роскино не выделяет денег на фильмы на национальных языках, несмотря на собираемые в федеральный бюджет огромные налоги). Да и языка такого, должно быть, уже давно не было бы, а если и был бы, то факультативно и через заполнение специальных бумажек.

«За последние 15 лет в стране закрыто свыше тысячи татарских школ. При этом многие школы объединили с русскими или полностью перевели на русский язык обучения» / Фото: prav.tatarstan.ru

3. СИТУАЦИЯ С ТАТАРСКИМ ЯЗЫКОМ

Я не специалист по языковой проблеме во всей Российской Федерации, поэтому предлагаю рассмотреть ее на примере татарского языка, который, как я понимаю, находится не в самом катастрофическом положении. Напомню, что татар в стране, по данным последней переписи, более 3,5%.

Так что же мы имеем с татарским языком в России? А вот что: за последние 15 лет в стране закрыто свыше тысячи татарских школ. При этом многие школы объединили с русскими или полностью перевели на русский язык обучения. Даже в подавляющем большинстве формально татарских школ преподавание предметов идет на русском.

Хотите конкретные примеры — они у меня есть. Благо мои родители родом из нижегородской глубинки, да и ездить по стране мне приходится довольно много. Я не понаслышке знаю о языковой ситуации в регионах вне Татарстана.

Так, в татарских деревнях моей родной Нижегородской области все обучение переведено на русский. Плюс полностью закрыта татарская школа в деревне Красный Остров. Все ученики из каменной школы более крупного села были переведены в маленькую школу соседней русской деревни.

Или возьмем Свердловскую область, на юго-западной окраине которой есть татарское село Аракаево. Село это не умирающее. Судя по статистике, его население только растет. Однако школу там в результате оптимизации в прошлом году закрыли. До закрытия в школе сначала отменили, не спросив население, преподавание на татарском, оставили лишь один час татарского языка в неделю. Сейчас же, после закрытия школы, детей за 10 км возят в школу в город Михайловск, но там в программе нет даже и одного часа татарского языка. Даже один час и то умудрились забрать у детей.

Что это, как не лингвоцид?! Что это, как не комплекс мер административно-политического, а также экономического характера, направленных на искоренение языка обычно в регионах его исконного распространения?

Термин «лингвоцид» достаточно точно описывает ситуацию, когда носители языка не уничтожаются физически, как при геноциде, а подвергаются политике ассимиляции в первую очередь в языковой сфере. При этом в случае с лингвоцидом доминирующая бюрократическая машина довольно лояльно относится к сохранению этнических, культурных или религиозных элементов при подавлении языка. В случае успеха политику лингвоцида завершает исчезновение языка (также языковая смерть).


И все под досужие разговоры о том, что «никто татарский учить не запрещает», как «и другие коренные языки России». Еще как запрещают! И примеров этому запрету и лигвоциду легион.

Минобразования со своими новыми стандартами напрямую занимается этим запретом, а тут еще и законодатели подоспели со своим новым законопроектом. Повторяю: сейчас представители всех народов России, кроме русского, не имеют права закончить школу и сдать выпускной экзамен на родном языке, не имеют права получить высшее образование на своих исконных языках.

В СССР далеко не все было в порядке, но там не было ужасно дискриминирующей национальные языки системы ЕГЭ. К тому же в советское время в татарских населенных пунктах преподавание всех предметов было на татарском языке. Моя мама училась в деревне на татарском. Были на татарском и физика, и математика, и биология. При этом выпускники татарских школ поступали в советские вузы, в том числе лучшие, и обучались наравне с выпускниками русскоязычных школ.

А сейчас, в постсоветское время, в других регионах практически вообще не осталось школ с преподаванием всех предметов на татарском, даже в населенных пунктах со стопроцентным татарским населением. И случилось это за какие-то 10 последних лет с принятием новых стандартов образования.

Школ с татарским языком, где все предметы на татарском, осталось где-то штук 15 во всех городах РТ плюс пару сотен в деревнях. И вот теперь в вопросе лингвоцида дело дошло до школ в РТ. А Татарстан был единственным островком, в котором татарский продолжал изучаться в школах.

И весь этот лингвоцид совершается при добродушных улыбках и дружественных похлопываниях по плечу «старшего брата». При этом все и всё прекрасно понимают. Все понимают, что отмена преподавания татарского в школах как обязательного — это еще один шаг по уничтожению языка. Нет государственного субсидирования, нет программ подготовки учителей — нет и самого языка.

4. НЕРАТИФИЦИРОВАННАЯ В РОССИИ ХАРТИЯ ЯЗЫКОВ И ВСЕОБЩАЯ КАТАСТРОФА ДЛЯ НАРОДОВ РОССИИ, ВКЛЮЧАЯ КАЗАХОВ И ТУРКМЕНОВ

И этот лингвоцид касается не только татарского языка, но и десятков других языков России. Все это многоцветье (мировое наследие и богатство) просто втоптано в грязь сапогом неразумного чиновника от министерства образования РФ.

Несколько раз я бывал на форуме переводчиков, который проводит в подмосковном Звенигороде фонд Сергея Александровича Филатова. На этом и других мероприятиях встречался с национальными писателями, поэтами и переводчиками, в том числе говорил с туркменами из Туркменского района Ставропольского края и с казахами из Оренбургской, Астраханской и Волгоградской областей. В Оренбургской, Волгоградской и Астраханской областях есть целые районы с казахским национальным большинством, говорящим на казахском языке. В Астраханской области таких районов аж два — Володарский и Красноярский.

На форуме представители этих районов и областей в один голос рассказывали про катастрофическое положение с родным языком у них в регионах. Права казахского и туркменского народов ущемлены. Преподавание на этих языках практически не ведется.

А теперь по новому законопроекту это ущемление будет закреплено и на государственном законотворческом уровне. Так, по новому закону казахский и туркменский языки могут преподаваться не более двух часов, факультативно и по письменному согласию родителей. А как дела обстоят в Казахстане и Туркменистане? Так, в Казахстане русский преподается в полном объеме. Более того, на начало 2015/16 учебного года в Республике Казахстан общая численность студентов — 459 369 человек, доля студентов, обучающихся на казахском языке, составляет 62,7%, на русском — 34,3%, на английском — 3%. То есть русский язык в Казахстане является полноправным даже на уровне университетов, а казахский в России предлагают сделать факультативным на уровне школ.

Переводчики с языков всех национальностей ревут в один голос о своей боли. Все без исключения региональные языки России умирают или сознательно уничтожаются властями, в том числе через языковую ассимиляционную политику, проводимую в школах.

Звучали предложения написать открытые письма президентам и парламентам Казахстана, Туркменистана, Узбекистана, Кыргызстана, Финляндии, Эстонии — стран, в которых русский преподается на высоком уровне: «Обращаемся к вам как к лидерам тюркского и финно-угорского мира. Помогите спасти и сохранить наши региональные национальные языки». Особенно большую надежду возлагали на лидера всего тюркского мира Нурсултана Назарбаева: мол, без вас казахский и другие тюркские языки России на грани исчезновения.

В кулуарах делегаты высказывались более радикально, предлагая создать общественную межрегиональную организацию, составить карту исчезнувших национальных школ и писать жалобы в европейские суды и организации по всем причастным к лингвоциду персонам.

При этом все прекрасно понимают, что предлагаемая языковая политика — это прямой путь к ассимиляции и аннигиляции коренных народов России, в том числе казахов, туркменов, мордвы, удмуртов и т. д.

Если сравнить статистические данные по переписям 2002 и 2010 годов, получаем удручающую картину: число владеющих национальными языками неуклонно сокращается, а особо быстрыми темпами — именно в тех национальных республиках, где их языки изучают добровольно.

Боль представителей коренных народов можно понять. Исчезнет изучение грамматики любого языка, исчезнет и литература, и вся нематериальная культура самобытных уникальных народов. Причем это исчезновение идет как на Урале, так и в Поволжье, как на Кавказе, так и в Сибири. Я уже не говорю о карелах, от которых практически ничего не осталось. Кстати, карельский язык защищается в Финляндии все той же хартией региональных языков. По прогнозам специалистов, скоро он останется как действующий только в Финляндии, а в России умрет.

Спрашивается: зачем это нужно федеральному центру? Неужели федеральный центр поставил перед собой цель уничтожить все национальные языки? Почему на федеральном уровне так называемые специалисты так ратуют за спасение гепардов и амурских тигров, но не хотят спасать и поддерживать живые еще языки России? Языки, которые являются не меньшей ценностью и богатством России, чем флора и фауна.

Не хочется в это верить, но порой закрадывается подозрение: а может, власть действительно нацелена уничтожить все это богатство? Может, поэтому Россия не ратифицирует хартию по региональным языкам, принятую в Страсбурге 5 ноября 1992 года?

При этом Россия в международных инстанциях и через средства массовой информации обращает внимание на несоблюдении норм хартии в странах Прибалтики и на Украине, ибо сама хартия призвана содействовать защите и развитию исторических региональных языков и языков национальных меньшинств. Она была принята, с одной стороны, чтобы поддерживать и развивать культурные традиции и наследие народов мира, с другой — чтобы добиться уважения неотъемлемого и общепризнанного права на использование региональных языков и языков меньшинств в частной и общественной жизни.

Во-первых, хартия провозглашает цели и принципы, которых договаривающиеся стороны обязуются придерживаться применительно ко всем региональным языкам и языкам меньшинств, используемых на их территории: уважение географических границ каждого языка; необходимость его развития; содействие и/или поощрение использования этих языков в письменной и устной речи, в общественной и частной жизни (при помощи соответствующих мер обучения и образования, языковых обменов с другими государствами, где говорят на тех же или похожих языках).

Во-вторых, хартия устанавливает ряд конкретных мер для продвижения региональных языков и языков меньшинств в общественной жизни. Эти меры относятся к следующим областям: образование, юстиция, административные власти и общественные службы, средства массовой информации, культурная, экономическая и социальная деятельность, приграничные обмены. Каждая договаривающаяся сторона обязуется выполнять как минимум 35 пунктов или подпунктов, выбрав их из вышеперечисленных мер, включая ряд обязательных мер из «сердцевины» перечня. Кроме того, каждая договаривающаяся сторона должна в своих грамотах о ратификации, присоединении или одобрении конкретно указать, к какому региональному языку, или языку меньшинств, или официальному языку, который не столь широко используется на всей или части ее территории, будут применяться вышеназванные пункты.


5. ЛИШЕНИЕ ПРАВ РЕГИОНАЛЬНЫХ ЯЗЫКОВ

Да, татарский, как и казахский, как и туркменский, башкирский и якутский, является языком региональным, да, возможно, татарский язык сейчас не защищен, но рассмотрим другой пример с региональным языком — русским на Украине. 

Когда после майдана один «неумный» депутат предложил лишить русский язык статуса регионального, это породило взрыв протестного настроения на Украине. То есть одно только заявление депутата о том, что русский язык будет лишен неких прав преподавания в школе, вызвало бурю возмущения и привело в итоге к затяжному военному конфликту с десятками тысяч жертв с обеих сторон.

Это было всего лишь заявление, и оно не имело никаких законодательных последствий, но некоторые мои знакомые и друзья отправились в Донбасс защищать именно русский язык. Таким, например, стал представитель Коми и самый яркий защитник «русского мира» Арсен Павлов (более известный как Моторола). Знал ли Арсен, что спустя всего полгода после его убийства в подъезде дома язык коми будет запрещен к преподаванию в Республике Коми (Россия)?

Собственно, попытка отменить права русского языка как регионального и стала причиной кровавого противостояния. Среди отправившихся в Донбасс было много татар, бурятов, чеченцев. В благодарность от «русского мира» эти татары, чеченцы, буряты, отправившиеся защищать русский язык, получили гонения на свои родные языки.

Напомню историю вопроса: еще летом 2012 года Верховная рада одобрила законопроект «Об основах государственной языковой политики». Закон вступил в силу 10 августа. Русский язык получил статус регионального там, где он является родным как минимум для 10% населения, а это 13 из 27 административно-территориальных единиц Украины. Вдумайтесь: 10% населения! В Татарстане же татар — 53%, и татарский язык сейчас де-факто лишили права регионального языка по хартии языков.

23 февраля 2014 года, сразу же после смены власти на Украине, Верховная рада проголосовала за отмену закона, что вызвало негодование органов местного самоуправления в ряде регионов.

3 марта 2014 года и. о. президента Украины Александр Турчинов заявил, что не подпишет решение парламента об отмене закона о языковой политике до тех пор, пока Верховная рада не примет новый закон. На настоящий момент законопроект об отмене закона о языковой политике остается не подписанным спикером парламента для последующей передачи президенту.

То есть вся чудовищная братоубийственная война с погибшими детьми и искалеченными судьбами во многом началась из-за неподписанного и не вступившего в силу закона о языках?!

Вся эта война с вводом в чужое государство «ихтамнетов» началась только из-за нереализованной попытки ущемить русский как региональный язык. Из-за того, что не сделали с русским, а сделали (планируют сделать) с татарским, башкирским, коми, чувашским и многими северо-кавказскими языками...

А когда люди в национальных регионах пытаются протестовать, их просто лишают этого права. Так, в Татарстане не согласовали четыре митинга по защите языка. В Башкортостане активисты защиты башкирского языка такой митинг провели, несмотря на то что власти пытались ему помешать. Но тут же те же самые активисты были подвержены административным преследованиям и прочим формам репрессии. Сейчас за «языками» пришли на Северный Кавказ — в Осетию.

И все это под забалтывание, «дружественные улыбки» и заклинания: мол, никто вам не запрещает. Похожие дружественные заверения впрочем были и на Украине. Так, глава фракции «Батькивщина» в Верховной раде Арсений Яценюк заявил, что отмена закона «Об основах государственной языковой политики» не повлияет на права русскоязычного населения. Не правда ли, знакомо? Не так ли сейчас заявляют все те, кто говорит: «А что вы так возмущаетесь?»?

Впрочем, не будем умалять слова и язвительную позицию Яценюка. Действия и заявления некоторых представителей украинской законодательной власти вызвали мощную волну боли среди моих знакомых русских друзей. И я, признаться, эту их боль понимал и разделял. Считаю недопустимым любое неравноправие и дискриминацию по национальному или языковому вопросу. Все граждане имеют право обучаться на родном языке. Как писатель, общественный деятель и лауреат Пушкинской премии я подписывал письма в защиту русского языка и в защиту преследуемых на Украине русских писателей (например, попавшего в плен поэта Юрия Юрченко).

И как же мне ответил «русский мир»?


6. УВОЛЕННЫЙ ЯЗЫК

А вот как: те же люди, что поддерживали войну на Украине (только из-за планов сделать то, что сейчас сделали с татарским языком), пытаются меня успокоить: мол, Ильдар, не горячись, не следует нагнетать, отпусти ситуацию, давай замнем и будем, как прежде, жить в мире и добрососедстве, ведь дружба и уважение — это самая большая наша ценность!

Нет, как прежде, думаю, уже не получится. Мы будем бороться за свои права. Любая агрессия и зло рано или поздно должны получать отпор. А в том, что страшное зло насилия пришло на территорию Татарстана, я не сомневаюсь. Чтобы это понять, достаточно поговорить с детьми и родителями, которые плачут из-за того, что любимых учителей «ушли из школы» (так случилось в школе у моей племянницы). Ее любимую учительницу уволили за несколько дней.

С требованием уволить учителей по штатному расписанию столкнулся и директор казанской школы «СОлНЦе» Павел Шмаков. Он не согласился с данным требованием и уже, насколько мне известно, проиграл несколько судов прокураторе после того, как осмелился не уволить учителей татарского языка.

При этом ненавидящие татарский родители, добивавшиеся несправедливой отмены языка, не понимают или не хотят понять очень важный факт: изучение любого неродного языка чрезвычайно развивает ребенка, а новая языковая система, отличная от индоевропейской, развивает мозг вашего ребенка многократно. Тюркский и финно-угорские языки по своей структуре — агглютинативные языки. Они ключ не только к языкам тюркского мира (турецкий, уйгурский, узбекский, азербайджанский), но и к таким языкам, как японский, корейский, китайский.

Впрочем, мне не хочется разводить здесь плач Ярославны. Я высказываюсь не для того, чтобы вызвать жалость или воззвать к справедливости. Как писатель и общественный деятель я констатирую, сохраняю для истории вопроса факт лингвоцида по отношению к коренным языкам Российской Федерации. А потомки разберутся, кто был прав, а кто виноват.