Павел Шацких, генеральный директор завода

«НАМ СДЕЛАЛИ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ОТ КОТОРОГО НЕЛЬЗЯ ОТКАЗАТЬСЯ»

– Павел Александрович, наблюдается, на мой взгляд, противоречие. Заводы растут на оборонных заказах, а зарплата рабочих, инженеров остается почти прежней. Или это не так?

– Темп роста зарплаты не должен превышать темп роста производительности труда, иначе предприятие проедает себя. Мы этот показатель держим. Объемы за 10 лет выросли в 5 раз и зарплата – тоже. У каких-то сотрудников она выросла в 10 раз, у кого-то – в три. У одного рабочего-регулировщика гиростабилизированных платформ в конце года, на пике производства, зарплата мою превысила. В советские времена, кстати, такое было обычным делом. Так вот, приходят ко мне из отдела труда: «Как так? Непорядок. Нормы надо корректировать». Садитесь рядом с ним и работайте, говорю, и через 10 лет, может, столько же будете получать. В гироплатформе – десятки деталей со сверхжесткими допусками, и увязать все это с электроникой… Нужны опыт, усидчивость, чутье особое. Не каждый выдержит… А средняя зарплата сегодня – 38 тысяч.

– Какими будут показатели «Электроприбора» в юбилейный для него год?

– Выйдем на объем в 1,8 миллиарда рублей: рост – 7 процентов. По прибыли показатель будет выше – 125 миллионов, или плюс 16%, и это обусловлено изменением в структуре продукции. Преимущество, а может и спасение, нашего завода в том, что у нас 10 крупных разнотипных товарных групп. Например, это и малогабаритные, массовые изделия, типа датчиков и «штучные» сложные гироплатформы. Еще один плюс – разные сферы применения продукции: самолето- вертолето-, автомобилестроение, ракетная тематика. То есть бизнес диверсифицирован настолько, что из самой сложной ситуации позволяет выходить с неплохими результатами. Например, в 2015 году хорошо шла вертолетная тематика, в 2016-м она провалилась, но мы подписали контракт на системы наблюдения для специальной техники. Поддерживают и экспортные заказы – цены там существенно выше, чем по гособоронзаказу (ГОЗ), где они балансируют на грани нулевой рентабельности, а бывают и убыточными.

– Каков у вас процент ГОЗа?

– От года к году разный. В 2016-м он не превышал 23 процента, сейчас – под 40 процентов.

Пятикоординатный обрабатывающий центр с токарной функцией


– Ого! Но вот Владимир Путин предупредил, что в 2017 - 2018 годах пик оборонных заказов будет пройден. Это отразится и в новой госпрограмме вооружений. Завод готов к изменениям?

– Да, но они, наоборот, должны быть для нас очень хорошими! Я только вернулся с совещания на очень высоком уровне, где нам было сделано предложение, от которого нельзя отказаться. Это очень серьезный объем новой продукции. Обозначили и цены. По ним впору было хвататься за сердце, но ожидающиеся объемы означают создание другого производства, других принципов его организации. Ведь себестоимость определяется технологией, и когда речь шла о выпуске десятков штук в год, нас устраивал существующий ныне уровень технологий, а то, что мы услышали на совещании… Это совершенно иное. И мы выйдем на требуемые объемы. Причем это десятилетний контракт! Если он у нас будет, мы под его требования сможем нарастить эффективные производственные мощности и добиться и нужной себестоимости, и прибыльности, которая будет хорошей даже при этом уровне цен… А что касается слов Путина, то они, скорее, относятся к финальным изготовителям «крупной» техники – самолетов, вертолетов, кораблей...


ТОНКАЯ ГРАНЬ МЕЖДУ ГРАЖДАНСКИМ И ОБОРОННЫМ

– «Электроприбор» – поставщик второго уровня. Сколько «финалистов» с вами сотрудничает?

– В целом это ОАК, ОДК, ОСК, «Ростех». Крупных компаний с заказами от 10 миллионов рублей – 30, остальных – сотни. В 2016 году для нас лидерами были «Роствертол», «Иркут», «Сухой», Улан-Удэнский авиазавод, КВЗ – на 6-м месте. Наша продукция стоит на всей современной технике, о которой сегодня много говорят.

Пятикоординатный фрезерный обрабатывающий центр


– Например, на МС-21?

– Это отдельная история. Идеологически МС-21 – повторение «Суперджета»: авионика и двигатели импортные. В августе в составе татарстанской делегации мы были на «Иркуте», разговаривали о возможности участия в проекте в плане импортозамещения. А нам сказали: «Мы занимаемся крупноузловой сборкой. Есть зарубежные  производители систем, вот и работайте с ними, чтобы они брали ваши компоненты». Но ответ на 100 процентов будет нет: европейские и американские власти очень трепетно относятся к вопросам занятости своих граждан.

– У «Электроприбора» есть давние иностранные партнеры. В условиях санкций сотрудничество продолжается без проблем?

– По датчикам давления для авиационных и автомобильных двигателей у нас совместный бизнес с французами и немцами, и никаких вопросов нет. Проблемы – с поставщиками оборудования для модернизации завода (за 7 лет потратили на это полмиллиарда): если раньше срок поставки был разумным – четыре-пять месяцев, то сейчас – полгода-год. Потому что необходимо одобрение комиссии Евросоюза (а станки покупаем в основном немецкие и швейцарские) по экспорту, которая дает заключение, может ли это оборудование использоваться для военных нужд. А у нас 90 процентов продукции – двойного назначения. Такая тонкая грань…

Автомат установки SMD-компонентов

– Может, проще не покупать станки, а отдать соответствующую работу тем, у кого они уже есть? «Электроприбор» отдает что-то на аутсорсинг? Или вы считаете, что у нормального завода все должно быть свое?

– Сначала я полностью поддерживал идею аутсорсинга. Это стандартный европейский подход. Например, гальванопокрытия. Содержать свою гальванику под небольшие объемы экономически нецелесообразно. Поэтому действует центр, который работает на всех. Но логистика должна работать как часы и сроки исполнения контрактов должны выдерживаться – много чего должно быть, а на практике у нас этого нет. Поэтому, обратившись в свое время по металлообработке в одну компанию, вторую, третью и не получив результата, вынуждены были развивать свое механическое производство. Словом, я за аутсорсинг двумя руками, но пока опыт больше отрицательный. И потом когда у тебя – всё, ты можешь и поднажать, где надо, и за качеством лучше следить. В области спецпродукции, где повышенные требования к качеству, предприятия полного цикла имеют право на жизнь, а для производства массовой продукции это неактуально.

– Утверждают, что санкции сыграли положительную роль для промышленности. Ваше мнение?

– Да, отечественные разработчики и производители проснулись. Но для того, чтобы импортозамещение полностью заработало, власти должны были создать условия, сопоставимые с теми, в которых работают наши зарубежные коллеги. А у нас, кроме увеличения количества запросов, отчетов и проверок, по большому счету ничего не изменилось. Да, минпромторг готовит программы финансирования, но система подготовки документации под эти конкурсы настолько забюрократизирована, что это просто адская вещь.

Мэр Казани Ильсур Метшин вручает свидетельство о занесении завода в Книгу Почета города Павлу Шацких

«ЗАКРЫТЫЙ ЭЛИТАРНЫЙ КРУГ»

– С импортным оборудованием проблемы, а российское покупать не пробовали?

– Российские станки – это в лучшем случае узловая сборка импортных. Фундаментальных вещей вроде приводов контроллеров никто не делает.

– Отрасль мертва?

– Это второе, что мертво. А первое, причем без серьезных надежд на восстановление, – микроэлетроника. Появлению современной компонентной базы должны предшествовать серьезные научные изыскания, а они в России просто не проводились. Вот это беда. Утеряно лет 25 и, боюсь, безвозвратно. Другого пути, кроме создания СП с иностранцами, не вижу.

– И как раз сегодня «Электроприбор» занялся разработкой и изготовлением комплексов наблюдения – многофункциональных оптико-электронных систем, в частности для беспилотников…

– Для этого даже создали второе конструкторское бюро, с привлечением партнеров – молодых, энергичных, нестандартно мыслящих.

– Откуда специалисты?

– Ребята из разных городов, костяк – казанский. У них был бизнес, связанный с этой тематикой. Но для прорыва не хватало административного ресурса, масштабности, репутации – никто не разговаривает с маленькими компаниями, с молодым директором: сфера, где используются оптоэлектронные системы, это такой закрытый элитарный круг. У нас эти «недостающие» молодежи качества есть. Тем более новые системы – это не только оптика, но и точная механика – то, что не сделаешь быстро. Там сумасшедшие, микронные допуска, и должны быть настолько совершенные технологии и средства контроля за их соблюдением, что за месяц, год, пять лет этого не сделаешь. Это 20 - 40-летние традиции, школа – это как раз к нам. Словом, когда мы объединились, все стало очень логично.

– Что представляет из себя система?

– Гиростабилизированная платформа с приборами наблюдения. Да, оптика покупная, но вопрос подбора тоже достаточно серьезен. Плюс очень важный момент – мы делаем и систему обработки видео- и тепловизионного изображения.

– Сколько видов таких систем разработали?

– Если грубо классифицировать, это мало- (от 900 граммов до 8 килограммов) и крупногабаритные (от 20 килограммов) системы.

Модернизируемый транспортный самолет Ил-76 МД-М с установленным на нем заводским гиростабилизатором (отмечено красным)

– Много у вас конкурентов в этой области?

– Судя по обилию обращений заказчиков в наш адрес, достойных предложений на рынке не так много.

– И деньги, надо полагать, неплохие…

– Высокотехнологичная продукция и должна быть высокомаржинальной. Это не чайники делать. Сколько их надо наштамповать, чтобы был объем прибыли, который можно получить с единицы прогрессивного изделия? Нельзя на великолепном оборудовании делать ширпотреб. Стратегическая задача завода и заключается в том, чтобы двигаться в направлении сложной техники. Но до создания конкретного изделия может пройти четыре-пять лет. Не всякая компания выдержит такой срок кропотливой работы большого подразделения разработчиков. Это серьезные инвестиции, и гарантии, что продукт пойдет в серию, нет. Я себя как утешаю? Если конструкторы разработали новое изделие, но оно ложится на полку, в этом не все плохо: уровень разработчиков все равно растет.

– Неужели при всех современных методах разработки нет возможности упростить этот путь?

– С Российским федеральным ядерным центром начали совместный проект по внедрению на заводе системы численного моделирования «Логос». В аналогичной системе создан, например, «Дримлайнер» от «Боинга». Изделие не только на 100 процентов создается в «цифре», но в ней же и испытывается. При обычном проектировании жизнеспособной оказывается в лучшем случае 5-я версия нового продукта. Представляете, какие расходы и время?! А здесь сразу можно сказать, верен ли путь, по которому идешь, или нет. В России в такой системе создается проект «Кортеж». Так вот, уже известно, что верификация численных и натурных испытаний достигла 92 процентов! Даже вмятины, когда машину бьют о препятствие, одинаковые. Какая экономия! Как только это увидел, решил применить у нас.

– Объемы ОКР у предприятия какие?

– 15 процентов от объема выручки – это много.

Участок сборочного производства

– А сложная техника гражданской направленности планируется?

– Те же подвесы для беспилотников я бы смело отнес к технике двойного назначения. Считаю, потенциал беспилотников используется только процентов на 10. У нас очень косная, не воспринимающая ничего нового бюрократическая система. Я предложил нашим экологам использовать беспилотники для дистанционного мониторинга выбросов. Не буду называть один крупный химкомбинат, так вот, мы не знаем, что он сейчас выбрасывает в атмосферу. Между тем идет рост онкозаболеваний… Мне отвечают: по существующему порядку отбор производится отборником таким-то на высоте 1,5 метров от земли, а применение беспилотников не предусмотрено инструкцией. Ну измени инструкцию и повысь эффективность работы!.. И так везде.

– Может, заводу лоббистов не хватает?

– Помощники есть – акционеры в лице холдинговой компании «АК Барс», которые с интересом воспринимают наши идеи и рекомендуют оптимальные пути решения.

– То есть Иван Егоров, где нужно, свое могучее плечо подставляет…

– Именно так.

– Вас не раздражает распространенность названия вашего завода – почти в каждом регионе есть свой «Электроприбор»?

– Кто знает – не путает. И у нас же не просто «Электроприбор», а «Казанский «Электроприбор».