Вячеслав Лебедь Вячеслав Лебедь Фото: «БИЗНЕС Online»

КОЕ-ЧТО О КАСТОВОЙ СИСТЕМЕ

— Вячеслав Федорович, три года в Афганистане — срок нешуточный. Можно было отказаться от командировки?

— Исключено: прошел согласование на уровне обкома, а ты взял и отказался?! Только если по врачебному предписанию, да и карьера есть карьера. К тому же просто надо было: человек из Афганистана уезжал, а замену ему на каком-то уровне зарубили. Да меня уже и готовили за границу — в Лаос. Утверждали кандидатуру на коллегии министерства транспортного строительства СССР. Зампред Совмина Гейдар Алиев спросил: боитесь? Не знаю, говорю, время покажет, но задачу будем выполнять. И отбор, кстати, был очень непростым: должен был знать географию, историю, уклад жизни страны пребывания, не говоря уж о моральном и психологическом облике. Но ведь платили неплохо, и многие хотели бы туда попасть. У меня контракт был на 3 года, у рядовых специалистов — на 11 месяцев. К окончанию командировки руководитель готовит предложение — продлевать контракт или нет. За 11 месяцев, конечно, можно было заработать, но... Средняя зарплата специалиста — 200 инвалютных рублей, моя — 500, 1 такой рубль — 4,6 чека, который отоваривался в «Березке», где была любая электроника, одежда. И разные люди в Афганистан приезжали. Некоторые — лишь бы любым путем заработать, и это надо было на корню пресекать. В своем магазине покупали (а у нас все было по себестоимости), а потом продавали местным. Впрочем, у меня был только один такой случай, и я попросил этого человека больше не брать.

— Информация о том, что происходит в Афганистане, в СССР выдавалась дозированно. Вы осознавали, куда едете?

— Конечно. Еще в 1979 году, будучи в Казахстане, я был председателем сборочной комиссии для отставников, которых набирали в Афганистан. И на мой взгляд, наше правительство допустило большую ошибку. Туда ведь первыми бросили мусульман, специально так подбирали. Туркмены, узбеки, таджики. И у всех — родственные связи в Афганистане. Как тут быть?.. И там ведь клановая и кастовая система. Один наш полковник был пуштун, другой — хазареец. Так вот хазареец, пока у нас в гостях его коллега пуштун, никогда не зайдет. Пуштун — высшая каста. Король-то всегда был из пуштунов, вся знать — тоже... И разве можно было белуджа Наджибуллу ставить во главе страны? Это низшая каста. Как он будет руководить элитой? Кто его будут воспринимать?..

А информация о войне шла и по официальным, и по неофициальным путям. И все близкие прекрасно знали, куда я еду, только маме не сказал, чтобы не нервничала.

— Куда конкретно вас направили и какую задачу поставили?

— В Мазари Шариф. Я был руководителем группы советских специалистов, которые обеспечивали содержание и эксплуатацию рокадной дороги Хайратон — Кабул. Ее можно сравнить с «дорогой жизни» — это была единственная транспортная артерия, по которой из Союза и северной части Афганистана шли грузы в центр страны, ведь почти все военные перевозки обеспечивались автотранспортом.

— Сколько вас было?

— 26 специалистов и трое переводчиков — таджиков по национальности. Один из них был такой хороший мальчишка. Во время одного из отпусков подошел ко мне в Москве: возьмите меня. Из бедной семьи, да еще инвалид — хромал. Чисто по-человечески я его понял и взял. Парень неиспорченный, прекрасно владел фарси, полностью меня устраивал. А полгода у нас вообще не было переводчика, поэтому сами учили — чисто на бытовом уровне: зайти в дукан, переговорить по техническим делам. А афганец-полковник (военный строитель, которого я курировал, начинал с нашими работать еще лейтенантом, потом дорос до генерала) прекрасно говорил на русском.

... «Дорога жизни»: Хайратон — Кабул

ДОРОЖНИКИ — ЭТО ПОЧТИ СВЯТЫЕ

— Как афганцы относились к советским?

— Они любили нас. Об этом могу с полной уверенностью сказать! Я всегда говорил подчиненным: «Никогда перед этими людьми не показывайте свое превосходство! Не прошу, чтобы вы садились с ними чай пить, как я, но...» Приходишь, бывало: замызганный чайник, сделанная из консервной банки кружка, глиняный пол, но ничего — садимся, пьем чай. Я прекрасно знал, что там процентов 60 — гепатитчики, но по-другому не мог. И они это понимали — слушали нас.

А дорожники у них вообще считались едва ли не святыми. По Корану человек, положивший для другого камень, — святой. Как-то мы укладывали асфальтобетон в районе Хайратона, что-то сломалось, и мой зам сел в уазик и поехал за запчастями. Это было категорически запрещено! Километров через 30 в песках его остановили бородачи. У него автомат был, но, говорит, даже не дернулся, потому что пустое. Спрашивают, кто такой. Инженер с дороги, отвечает. Все — никаких вопросов, езжай дальше. Хотя были случаи, когда уводили наших людей.

А как-то на дороге Хайратон — Кабул взорвался пролет моста — танк наехал на бензопровод. Было это перед Наурузом, а Мазари Шариф — вторая Мекка, только для шиитов. Там в это время паломничество — в городок приезжают до 100 тысяч человек. И вот перед эти участком дороги скопилось невообразимое количество народа: пешие, муллы на «Мерседесах», кто-то с лошадьми. И вот мы сделали временную дорогу, они все переехали, вышел убеленный мулла, упал и — я даже не сообразил с ходу! — начал целовать мне ноги (они же видели, что я руководил работами). Так стыдно мне стало... Но, знаете, ради таких вещей там надо было работать. В глазах этого муллы была такая искренняя благодарность...

... Осмотр захваченного у душманов оружия

— Как тогда вы себе объясняли то, что часть страны воюет против вас?

— Элементарно: там шла гражданская война. А если у тебя убили отца, брата, сына, что ты будешь делать? Но мы там ходили совершенно спокойно. Шурави там был как брат. Когда местные праздники наступали, мы брали конфеты, муку, сахар, трубами из нержавейки набивали два-три грузовика, ехали в подшефный полк (трубы раздавали тем, кто женился: из них делали перекрытия в саманухах). Как они радовались! Да, каждому из нас полагался автомат, пистолет, но я через год от них отказался. Мне с боевой операции привезли испанский браунинг — если что, застрелиться, не более того. А что вы сделаете, если они вдруг захотят вас убить?! Ничего!.. Раз в месяц выезжали в дуканы. И что, приехали бы мы с гранатами, автоматом, пистолетом?! Это уже не гость. Это крайне важный был момент — налаживание отношений. Большая работа.

Вообще, я уверен, что нам там надо было действовать по-другому — натравить друг на друга кланы. Играть на слабостях. Слабость афганцев в чем? Очень любят подарки и деньги. Надо было подкупом заниматься, и все проблемы были бы решены. Вот кто такие пуштуны?! Нация, которая никогда нигде ни дня не работала. Дарят мальчику винтовку: иди, добывай. Эти нюансы нашим политикам надо было хорошо знать. Впрочем, многие командиры полков это понимали и, где надо, подпитывали местных. Тем более солдатский паек был настолько мощным, что, даже если 24 часа есть, не съешь. Дуканы-то местные за счет чего жили? Командиры подкармливали местную элиту, и их не трогали. Знаете, как более-менее образованные афганцы говорят, когда с ними хорошо посидишь и они разоткровенничаются? Примерно так: «Это страна, которую не надо трогать, она живет своей феодальной жизнью. Есть прослойка богатых, которая жирует за счет бедных. Пусть это будет наглядным примером для всех». А мы там социализм хотели построить!..

... Задача советских специалистов — обеспечивать функционирование рокадной дороги

— Считаете, что невозможно там наладить нормальную жизнь?

— Бесполезно! Это мое глубокое убеждение. Что только мы не пытались делать! Я говорю только о дорогах, а ведь там были советники по сельскому хозяйству, строители, энергетики, комбайны туда затаскивали... Бесполезно!

— Американцы сейчас там что-то пытаются делать...

— Да ладно вам... Нас, русских, они хотя бы понимали, мы хоть в какой-то степени вникали в их жизнь. Американец или англичанин до этого никогда не «опустится». Да что там, по соседству работали чехи и поляки, и то они от нас отличались. Как бы это объяснить? Видимо, в нашем воспитании мы рубахи. Нет у нас...

— ...«комплекса белого человека»?

— Точно! Наверняка и у нас были люди, которые бы в Афганистан не поехали ни за что и афганцев считали бы за низшую расу, но ведь таких туда и не посылали! Так что в том самом строгом отборе, копании в биографиях было много верного. Ехали туда ребята с сельскими корнями. У меня в группе простые парни были — от Свердловска до Калининграда. А вот у англичанина, хоть, может, он и не лорд, воспитание другое: для него все афганцы — туземцы, вот и все.

— И все же образованные люди среди афганцев встречались?

— Мне даже стыдно один раз стало. Встретился в Кабуле с главным инженером министерства общественных работ. Он не знал русского, но спрашивает: на каком будем разговаривать? А я, кроме русского, ничего не знал, только фарси немного. А он окончил Сорбонну, прекрасно говорил на французском, английском и слегка на немецком. А я в школе учил немецкий. И вот мы на немецком, фарси как-то поняли друг друга. Казалось бы, отсталая страна, а такой высокообразованный человек. И очень лощеный: швейцарские часы с бриллиантами и все такое.

... Вячеслав Лебедь (второй справа)

«АМЕРИКАНЦЫ ИХ НЕ ПОБЕДЯТ НИКОГДА»

— Охрана у вас была?

— Ага, два аскера с бурскими винтовками и на двух «ГАЗ-66»! Но хватало. А серьезные проблемы были только в августе 1985 года, когда на наш поселок напали: сожгли две машины, разворотили водопровод, обстреляли из гранатомета, кричали: «Шурави, идите домой!» И хоть все наши далеко не дети, пришлось всех загонять по домам, особенно тяжело было с советниками царандоя — боевые все, да еще некоторые под градусом. Армейцы мне по рации предложили: давай сейчас вдарим. Да, говорю, как же, от нас самих ничего не останется.

— Как 26 специалистов могут отвечать за рокадную дорогу, на которой охрану не поставишь через сто метров? Там ведь горы, душманы кругом...

— Да, 430 километров содержать непросто. Бывало и погибали люди: убили машиниста катка, водителя самосвала. Кто убил, неизвестно. А ведь если только обстреляли — афганцы (процентов 60 — военные, остальные — вольнонаемные) не идут на работу. Как навести порядок? Но находили решения, например через одного афганца. Чем он у нас занимался, трудно сказать, но приходил и говорил: нужен экскаватор, два «КрАЗа» на неделю, и все будет спокойно. И давал. А куда деваться?! Кому они что делали, куда ездили, неважно, главное, гарантировано, что от очки А до точки Б в любое время суток вас никто не тронет.

— Но все-таки дорога охранялась?

— Да, нашими военными. А у них как? Если откуда из кишлака обстреляют, два-три залпа, и все — тишина. И у нас такая же картина: если из зеленки стреляли по нам, прапор Костя давал туда очередь из АГС (автоматический станковый гранатомет — прим. ред.), и месяца три гарантированно никто не стрелял.

— С нашими спецслужбами контактировали?

— Напрямую нет. Ребята из «Зенита» и «Каскада» приезжали к нам играть в волейбол — в нашем городке была очень хорошая команда. Производили впечатление. Такие сухие, крепкие, и мы им на площадке так и не смогли ничего противопоставить. Потом пригласил их за стол. Водку стаканами пьют — и ни в одном глазу. Немногословные. О них там просто легенды ходили. Ночью шарились по Мазари Шарифу на двух уазиках. Зачем — никто не знал.

«Бывало, самосвал два раза нормально проехал по обочине, а на третий раз — подорвался: итальянские «самонакачивающиеся» мины. Их и обнаружить-то технически трудно было. Да каких только сюрпризов там не было. Как, кстати, и сейчас в Сирии. Знающие люди это понимают» «Бывало, самосвал два раза нормально проехал по обочине, а на третий раз — подорвался: итальянские „самонакачивающиеся“ мины. Их и обнаружить-то технически трудно было. Да каких только сюрпризов там не было, как, кстати, и сейчас в Сирии. Знающие люди это понимают» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Возможность плена оговаривалась?

— Официально нет. Я даже с группой об этом не беседовал. Но для себя сделал вывод, что мне туда попадать нельзя. Браунинг-то не зря взял. Но все были уверены, что таких мер не понадобится. Я встречался с эти бородачами... На дороге... И вот как ты их определишь? У нашего начальника автотранспортного цеха отец был муллой в Ташкургане, где растут знаменитые, самые лучшие в мире гранаты. Как-то заезжаем туда — смотрю, он, гад, этот полковник, там ходит, только не в форме, а черт знает в чем. Он увидел нас и смылся. Так как их отличить?! А этот полковник никогда нам ничего плохого не делал.

Кстати, гранаты ташкурганские бесподобны. Мне раз год привозили два ящика по 28 килограммов, и я каждый день съедал по два граната. Привозили за деньги, конечно. Для афганца это было дорого, а для советского специалиста — почти ничего.

— Мины на дороге закладывали?

— Бывало, самосвал два раза нормально проехал по обочине, а на третий раз — подорвался: итальянские «самонакачивающиеся» мины. Их и обнаружить-то технически трудно было. Да каких только сюрпризов там не было, как, кстати, и сейчас в Сирии. Знающие люди это понимают.

— Афганский опыт пригодился вам в мирной жизни?

— В работе — не сказал бы, а в общении с людьми — да. Я по характеру человек эмоциональный, резкий. А вот там... Афганцы — прирожденные дипломаты. Нет там такого, что на кого-то можно наорать, есть специфическая этика. Да, все срываются, но, пообщавшись с афганцами, ты начинаешь анализировать свое поведение. Мне с моим подопечным полковником не всегда нравилось работать, даже безобразные иногда случаи бывали. Но вот сидишь с ним, обсуждаешь проблему, смотришь — глаза у него кровью наливаются, он на взводе. Говоришь переводчику: так, все, неси чай. Достаешь коньячок, по рюмочке, и все нормально — дальше разговариваем.

— Они же мусульмане...

— Да ладно вам... Все знали, что Шариф-хан выпивает и даже напивается, но без свидетелей...

— Вы следите за тем, что происходит в Афганистане?

— Стараюсь. И вот что скажу: американцы их не победят никогда! Будут только пытаться торговать. А торгаши афганцы — не приведи господь!!!