«Либералы поняли, что в следующий раз полетят головы, такие хорошенькие, укомплектованные»

«Никакие цели Болотной не были достигнуты, данные группы, которые затеяли все это, откатились и снова засели глубоко в норы» Фото: ©Илья Питалев, РИА «Новости»

«ЛИБЕРАЛЬНАЯ МАТРИЦА, КОТОРАЯ БЫЛА В ЦЕНТРЕ ВСЕГО ЭТОГО, НЕ ПОСТРАДАЛА»

Александр Проханов — писатель:

— Мое мнение не изменилось. Была запущена определенная технология, которая основана на том, что компактная, многочисленная, но в масштабе страны небольшая группа в столице меняет власть. Она под теми или иными лозунгами устанавливает новую власть, другой политический режим и так далее. И надо сказать, что пять лет назад это почти удалось. Вот эта «болотная» революция почти что состоялась. Общественность была шокирована, она была растеряна. Я имею в виду не конкретных людей, а в целом все структуры. Они не были готовы. Элита, бюрократия — они все перепугались, бюрократия уже частично начала паковать чемоданы. И вот данные группы, которые вокруг себя собрали Болотную площадь, они очень серьезно готовились к этому. Но второй этап «болотной» революции не состоялся благодаря в основном действию спецслужб и Поклонной горе (там в Москве проходили массовые провластные митинги — прим. ред.). Поклонная гора — это тоже технология власти, очень интересная, которая демонстрирует то, что она готова открыть какие-то шлюзы и, условно говоря, натравить народ, простой народ, обладающий монтировками, гантельками, на вот эту вот публику на площади в норковых шубах, на недовольные элитарные слои.

Выводы таковы, что элиты, которые властью выращены, ненадежны. Они эту власть ненавидят, продадут ее и готовы найти себе других спонсоров, покровителей и т. д. И власть это очень остро почувствовала. Произошли некие структурные изменения, идеологические, смысловые, политические. По сути дела, определенная ротация в элите произошла. То есть какие-то определенные группы в медиа, в бизнес-сфере были отодвинуты именно по причине того, что они были управленцами «болотных» процессов. На их место пришли некие новые люди, которые отвечают или не отвечают (это вопрос другой) требованиям власти.

Никакие цели Болотной не были достигнуты, данные группы, которые затеяли все это, откатились и снова засели глубоко в норы. Они не пострадали, никто не был репрессирован. Ну несколько человек случайно попали под молох государственных репрессий, двое активистов — Удальцов и Развозжаев — сидят в тюрьме. Но либеральная матрица, которая была в центре всего этого, не пострадала. Она осталась сидеть глубоко укорененная в сегодняшнем социуме, в сегодняшней системе, в укладе сегодняшнем, даже в системе власти, потому что они, конечно, частично опирались на власть, иначе шансов у них никаких вообще не было бы. Но тем не менее они отступили на несколько шагов и сидят, что называется, сейчас в норе. Иногда высовывают свой носик и нюхают воздух: не пахнет ли он новыми «болотными» идеями. Но оказывается, что не пахнет, и они снова забираются в свою нору.

Либералы поняли, что страшно рискуют и что в следующий раз полетят нормальные головы, такие хорошенькие, укомплектованные. Тогда действительно начнут разбираться, кто есть кто, конкретно, пофамильно, не обойдется одним Удальцовым и русским парнем Развозжаевым. И поэтому никто этого не пытается делать, какие бы суммы там ни давал конгресс. Все это уйдет в песок, поскольку сам субъект внутри страны не готов рисковать.

Николай Сванидзе — журналист, заведующий кафедрой журналистики Института массмедиа РГГУ:

— Относился я к этим протестам достаточно позитивно. Я был наблюдателем от Общественной палаты от совета по правам человека, поэтому присутствовал на всех этих мероприятиях. Они были мирные, на мой взгляд, с позитивной и высокой энергетикой. И в конечном счете, если бы власть их нормально восприняла и если бы их лидеры выдвигали более практические требования, я думаю, это могло бы привести к определенному движению всей системы, всего режима, направить в более демократическую, конструктивную сторону. Но этого не произошло.

В какой-то момент власть почувствовала слабину, ей надоело идти на уступки, даже минимальные, и она решила просто это дело придавить: «Вы слабые, так придавим». Она, наоборот, двинулась не навстречу к этим требованиям, а в диаметрально противоположную от них сторону, стала завинчивать гайки. Теперь эти протесты в глазах власти — некое пугало, которого в дальнейшем следует избегать, а для того, чтобы избежать, нужно давить. Поэтому в конечном счете на данный момент они сыграли объективно негативную роль. Но еще не вечер, я думаю, что в дальнейшем возможны какие-то варианты такого активного диалога между властью и, скажем так, нормальной, думающей оппозицией. Без этого нашей стране не выжить.

«Несколько человек случайно попали под молох государственных репрессий, двое активистов — Удальцов и Развозжаев — сидят в тюрьме» Фото: ©Максим Блинов, РИА «Новости»

«Я ЭТО ХОРОШО ПОМНЮ, ЭТО БЫЛО ВРЕМЯ НАДЕЖД И ДОСТОИНСТВА»

Эдуард Лимонов — политик, писатель:

— Я свою позицию озвучивал и тогда, и сейчас, и даже в тот же день. Я остался на площади Революции. Считаю, что вожди либералов предали протест, увели народ, около сотни тысяч человек, на Болотную площадь. То есть фактически на остров, далеко от центра, в то время как на площади Революции мы могли добиться отмены результатов выборов, поскольку здание Центральной избирательной комиссии находилось буквально там в 300 шагах, парламент — в 250 шагах. И о том, что они сделали, сговорившись, много писали... И сами хвастуны рассказывали, в частности Пархоменко, Венедиктов и другие люди, как они предали протест и тем самым спасли нашу власть на самом деле в эти дни. Вот я точно так же и отношусь, как и тогда. Я тогда простоял в окружении. Не знаю точно, но примерно человек 300 нас было — 300 спартанцев, как я их называл впоследствии. Вот мы остались на площади Революции. А тысячи, оглупленные радио «Эхо Москвы», различными другими либеральными СМИ, ушли на Болотную. И мы видим, что из этого получилось в результате.

Я вижу, что принято огромное количество всяких мелких законов и закончиков, чтобы противостоять уличной активности. Ильдар Дадин сейчас сидит. Собственно, все знаем его. Вся вина его в том, что он вышел три раза подряд на несанкционированный митинг. Вот это все идет от того времени, от противостояния на площади Революции и на Болотной. Оппозиция имела шанс сменить власть или же улучшить ее, но предала протест и проиграла. Ничего не решено, прошла волна репрессий. Почему снизилась протестная активность? Когда большие массы видят, что их усилия не приносят плодов, естественно, желания выходить на улицу нет.

Виктор Шендерович — писатель, журналист:

— Я принимал тогда участие в митинге. 5 декабря, когда все, собственно, началось, выступал на Чистых прудах. Началось совершенно внезапно, и я хорошо помню то удивление, когда стало понятно, что счет идет на тысячи, потому что до этого счет шел на сотни, а то и на десятки. И вдруг выяснилось, что действительно прорвало, что надоело и нас тысячи. Я это хорошо помню, это было время надежд и достоинства, было ощущение, что мы каким-то образом все-таки пробиваем этот исторический засор и выходим в новые времена. Мое отношение с тех пор совершенно не изменилось, как и не изменилось отношение к захвату власти, который был произведен в дни выборов. К захвату власти, к фальсификации выборов в Думу, к фальсификации путинских выборов.

Да, власть тогда сделала вывод, что надо закатать все под асфальт окончательно. В частности, поэтому в стране снизилась протестная активность. Знаете, после расстрела в Андижане из бронетехники, протестная активность в Узбекистане тоже снизилась... Да, когда устраивается провокация на Болотной, когда избивают и бросают потом в тюрьму сотни людей, когда бросают в тюрьму людей, выходящих с одиночными пикетами, остальные делают выводы. Кто-то, как Дадин, выходит с одиночными пикетами и отправляется в лагерь, кто-то уезжает, маргинализируется, почесывая затылки, желающие сделать карьеру делают для себя свои выводы, кто-то уходит в системные либералы и продолжает повякивать, но мягко. Кого-то сажают под домашний арест, выдворяют из страны, кого-то возвращают из другой страны, как Развозжаева, и бросают в лагерь в назидание другим, кого-то убивают, как Немцова. Конечно, народ делает выводы из всего этого, протестная активность снижается. Потому что одно дело — когда ты часть, подчеркиваю, легитимного массового протеста против преступников, которые тихо сидят под плинтусом, боясь показаться, и не знают, что им делать, и другое дело — когда ты должен выходить против ОМОНа, спецназа, против суда и т. д. Это разные вещи. Людей, которые выходят против спецназа, всегда на несколько порядков меньше.

Что касается задач протестующих, то ни одна из них не была решена, к сожалению. Решены только персональные задачи. Скажем, кто-то сохранил достоинство, а кто-то превратился в дерьмо. Вот и все. А никак общественных задач еще не решено, мы в драматичнейшем положении. С тех пор, напомню, была развязана война, статус России изменился, страна была выброшена из международных институтов, санкции. С тех пор произошла утечка мозгов из страны по экспоненте, с тех пор стало все значительно хуже при нарастающей пропаганде, агитации и объяснении, что мы победили.

«Я не знаю, что хотели «белоленточники», я понятия не имею об их мотивах, но знаю, что все это насквозь фальшиво» Фото: ©Михаил Мокрушин, РИА «Новости»

«БОЛОТНАЯ ПЛОЩАДЬ ОПОЗДАЛА, ПОЭТОМУ БЫЛА, ПО СУТИ, СОБЫТИЕМ ОДНОАКТНЫМ»

Алексей Мухин — политолог, генеральный директор центра политической информации:

— Российская власть сделала выводы до Болотной площади, либерализовав партийное и избирательное законодательство. Болотная площадь опоздала, поэтому была, по сути, событием одноактным, потому что больше революционного драйва достичь не удалось. Пресловутые «марши миллионов» набирали только тысячи людей, но никак не миллионы. То есть, по сути, люди голосовали ногами, а в последующем они начали голосовать на выборах, выяснилось, что несистемная позиция больше 2 - 2,5 процентов не набирает даже на региональном уровне. Это весьма показательно. Что касается задач митингующих, все зависит от того, какими они были. Я думаю, что большинство из них ставило задачу стать лидерами оппозиции, но у них это явно не получилось, все разбежались. Кто-то просто стал поругивать власть, находясь на своем месте, кто-то ударился в бизнес, уехал за границу.

Артем Прокофьев — депутат Госсовета РТ (КПРФ):

— В принципе, реакция людей, их неудовлетворенность итогами выборов 2011 года достаточно объяснимы. Люди выразили недоверие к политической системе, к партиям. Но, по моему убеждению, ни власть, ни оппозиция в полной мере не удовлетворили запрос общества, который тогда был высказан. Что касается оппозиции, то она погрязла во внутренних встрясках. Попытка обратиться к запросу общества, который тогда был, те цели и задачи, которых на самом деле общество не запрашивало, были способом увести народ от него. Предложенные же властью меры — реформа партийной системы, изменение системы выборов в Госдуму — тоже не в полной мере удовлетворили назревший общественный запрос, потому что партийная система при всех изменениях по сути не поменяла политический ландшафт, люди не увидели новых структур. В этом не только вина власти, но и вина оппозиции и политических сил разной направленности. Так или иначе, большое количество партий на бумаге не обернулось большим выбором на тех же парламентских выборах.

Что касается изменения системы выборов, то введение одномандатных округов, с одной стороны, позволило выдвигать новые фигуры, обеспечивать связь с округами более серьезно, а по факту некоторые одномандатные округа достались только одной партии — «Единой России». В этом смысле данный канал не смог сработать в полной мере так, как может быть ожидало общество

Яков Геллер — генеральный директор ГУП «Агентство по государственному заказу РТ:

— Я отрицательно отношусь к митингам и проиллюстрирую свою позицию недавними митингами по поводу отмены биржи стройматериалов для одного из соципотечных жилищных комплексов. Ведь лозунг «Долой биржа» — это лозунг «Долой прозрачность!», потому что биржа — это не закупочный модуль, а система учета расходов денежных средств. Когда люди, для которых публикуют, куда уходят деньги, говорят: отмените, нам это не надо, я понимаю, что не они это требуют. Их кто-то научил это требовать. И тех ребят тоже кто-то научил. Я не знаю, что хотели «белоленточники», я понятия не имею об их мотивах, но знаю, что все это насквозь фальшиво. Я в этом абсолютно уверен. Стадо, которое было поведено на убой каким-то козлом. С сопротивлением работникам милиции и прочим.

Митинги на улицах — это не решение проблем. Я вот недавно прочел, что на 150 миллионов населения России в 1917 году было лишь 15 тысяч человек, которые совершили Октябрьский переворот. И вот что получилось... Поэтому митинги — это не выход. Есть законная власть, есть выборы: можно голосовать, агитировать. Но повторение этих событий все-таки возможно. У нас ведь что плохо в стране? То, что есть расслоение. 10 процентов населения держат в руках 90 процентов богатства. А мы живем в России, где зависть — главный принцип, а второй принцип — уверенность в том, что «от трудов праведных не наживешь палат каменных». У народа есть недовольство, поэтому повторение событий на Болотной возможно. И чем больше будет расслоение в обществе, тем больше будет желающих пройти с ленточками, потому что нет какой-то определенной государственной пропаганды, любой может писать комментарии в «БИЗНЕС Online», что все вокруг жулики, и никто ему не объяснит, каким образом эти люди создали свои богатства: что бóльшая часть людей работала в поте лица, пока не заработала этих денег. Но это же должен кто-то рассказывать. А такого нет, что порождает недовольство. На месте я бы пустил «встречный пал» — искусственный пожар, которым тушат большие пожары в прериях. Этим «встречным палом» должна быть идеология, объясняющая, что богатые люди платят много налогов, на которые существуют и врачи, и учителя, и полковники. А этого нет — нет массовой информации об успешных бизнесменах, которые сделали себя сами.

Рашит Низамов — ректор КГАСУ:

— К событиям на Болотной площади я относился отрицательно. Мне все-таки казалось, что эти события не могли произойти стихийно, неорганизованно. Они явно были инспрированы силами, недружественными России, которые хотели расшатать обстановку в стране. Я не очень великий политик, но уверен, что по-прежнему есть силы, которые не хотят, чтобы Россия была цельной, монолитной, сильной державой. Конечно, в числе людей, которые были на Болотной, были и те, кто хочет России добра, были патриоты. Просто они по-другому видели направление движения страны. И это выступление показало, что необходим больший диалог всех слоев общества, чтобы все могли друг друга услышать. Я считаю, что в последнее время для этого сделано очень многое, сейчас нельзя сказать, что есть очень сильные протестные настроения, потому что идет общение. Вчера я был на круглом столе против коррупции, там было множество выступающих. Причем было видно, что люди говорят искренне, что это не заготовленные выступления для галочки.

Поэтому я делаю вывод, что власть среагировала на «болотное» выступление правильным образом и диалог между властями, политиками, чиновниками и населением продолжается. Вот мы делаем, к примеру, набережную на Казанке. Сначала встречаемся с народом, обсуждаем какие-то варианты. Есть элемент того, чего раньше не хватало. Поэтому я думаю, что у нас нет оснований для повторения событий на Болотной.

«Эти события явно были инспрированы силами, недружественными России, которые хотели расшатать обстановку в стране» Фото: ©Илья Питалев, РИА «Новости»

«ЭТО МЕРОПРИЯТИЕ НЕ БЫЛО НАПРАВЛЕНО НА СВЕРЖЕНИЕ СУЩЕСТВУЮЩЕГО СТРОЯ»

Фаузия Байрамова — писатель, общественный деятель:

— Выход народа на Болотную площадь я поддержала. Обрадовалась, что наконец-то демократические силы созрели до того, чтобы выразить свое мнение, не побоялись. Ведь я сама стою на демократических позициях. Тогда сказали, что на Болотную площадь вышли около миллиона человек, но власти старались уменьшить эти цифры. Государство тогда сильно испугалось, сделало все, чтобы больше не было этого единства: стали запугивать народ, расчленять оппозицию, лидеров Болотной посадили в тюрьму, оппозицию, вышедшую на митинг, объявили внутренними врагами. Радио, телевидение, другие подконтрольные СМИ начали говорить, что это западные шпионы, враги России. Шла идеологическая обработка в духе 1937 года.

Власти частично своего добились. Оппозицию разгромили, счета закрыли, их организации были признаны иностранными агентами, сейчас оппозиции, можно сказать, нет. Но они должны говорить свое слово, ведь тогда для себя ничего не просили, для народа просили, чтобы его положение не ухудшалось. Но чем оно хуже, тем выше рейтинги Путина... Это удивительно. С каждым днем они растут — 60, 70, 80 процентов. Говорят, что это лживые рейтинги, а я думаю, что правдивые. Сейчас люди и на голод согласны, лишь бы войны не было. Государство из Болотной сделало свой вывод — не подпускать оппозицию близко к себе, не выпускать на улицу, так как увидело, что народ просто так на митинги не выйдет: нужна сила, которая может сплотить.

Марат Бикмуллин — генеральный директор компании «Информационные системы»:

— Как тогда, так и сейчас я отношусь к прошедшим протестам положительно. Потому что, когда граждане неравнодушны к тому, что происходит в стране, это всегда положительный момент. И наоборот: когда народ безразличен, это путь к вырождению, к умиранию страны. Сделала ли власть выводы после массовых протестов? Конечно, и мы это видим. Как в плане ограничения свобод, так и в плане изменений в обществе, борьбы с коррупцией. Власть услышала, что люди недовольны.

Что касается падения митинговой активности, то были приняты законы, которые всегда не в пользу протестующих, как и решения суда. То есть власть боится перегрева, действующая политическая группировка боится потери власти, поэтому выжимает оппозицию, которой сейчас фактически нет. Остались только ручные подконтрольные оппозиционеры.

Индус Тагиров — академик АН РТ:

— Мое отношение к данным событиям нисколько не изменилось, потому что это было выражением народной воли и становлением в стране гражданского общества. Данное мероприятие не было направлено на свержение существующего строя, это было выражение пожелания двигаться в сторону изменений, демократических свобод в стране. Другое дело, что там были, может быть, некоторые экстремистские проявления, очень возможно, я не знаю, но основная масса тех, кто там участвовал, — люди, преданные своей стране и демократизации своей страны. К сожалению, российская власть не сделала соответствующих выводов из Болотной, потому что речь должна была идти о том, чтобы найти общий язык между народом и властью. Протестная активность с тех пор снизилась из-за того, что народ оказался напуганным.

Марсель Шамсутдинов — и. о. председателя регионального отделения партии «Парнас»:

— Это был протест гражданского общества на желание власти узурпировать господство, хорошо жить и сладко есть. Я разговаривал с некоторыми людьми, активистами, которые выступали тогда, спросил у них: а что ж вы сейчас-то молчите? Знаете, наметилась тревожная тенденция, они говорят, что власть сейчас не допустит мирных протестов, митингов, что нужно искать другие способы влияния на нее. Не берусь судить, какие именно, но, боюсь, другие способы будут не мирные. Вполне возможно, что поэтому снизилась протестная активность. Активисты заявляют: «Мы попробовали, вышли на митинг, высказали свое мнение — власть плюнула на нас». То есть этими способами ее не образумишь, она по-прежнему совершает государственные преступления, фальсифицирует выборы...

Поднимавшиеся тогда вопросы не решили. Была имитация уступок со стороны власти, был организован круглый стол с оппозицией, якобы вернули выборы губернаторов, а не назначения, были какие-то мелкие поблажки, а сейчас все вернулось обратно. Потому что власть увидела, что нет гражданского общества и творить можно все что хочешь, все равно никто не пикнет.