Яков Геллер Яков Геллер

«И БУДЕМ ЖИТЬ ТОГДА БЕЗ ЛИШНИХ СЛОВ. НАЖАЛ НА КНОПОЧКУ — И ЧЕЛОВЕК ГОТОВ»

Когда-то отец сказал мне, что наступит время, когда станку будут пускать людей только с высшим образованием. Он предполагал, что еще при нашей жизни произойдет компьютеризация. Тогда, конечно, таких слов не было, но понятен был тренд на интеллектуализацию рабочего труда. И ныне тренд появляющихся 3D-технологий, которые, грубо говоря, на объемных принтерах могут дом построить, казавшийся 50 лет назад научно-фантастическим, ныне реальность. Человечество совершенствуется, и это мы все чувствуем. «И будем жить тогда без лишних слов. Нажал на кнопочку — и человек готов», — была такая песенка.
Конечно, я думаю, что какая-то часть молодежи, народа интуитивно понимает, что нет будущего у рабочей профессии. И еще долго роботы не заменят каменщика, слесаря, токаря, но есть вот этот определенный меркантилизм, мол, в офисе работать лучше, чем на стройке. И, повторю, мы осознаем, что сейчас нужно получать образование, чтобы стать даже простым рабочим. Тут, понимаете, какая штука: социальный лифт, вес в обществе — к сожалению, в нашей стране нет этого всего для поддержания престижа рабочих профессий. Вспомните, когда в газете или по телевизору рассказывали о трудовой династии клепальщиков? Да, есть династии врачей, ученых или отец был замминистра, сын стал министром — таких примеров навалом. Я сейчас говорю и о Каримове Альберте — министре промышленности и торговли республики, я его очень люблю и помню его отца, который был замминистра. А вот когда рабочий токарь сына привел, чтобы тот пошел по его стопам, и внука готовит он в токари — когда такое было, вы помните?

У меня была бригадир, ее, помнится, звали Надежда Федоровна — три ордена Трудового Красного Знамени, член Горкома партии, она была в президиуме всех торжественных собраний. А сейчас какой рабочий в каком президиуме рука об руку с большими начальниками сидит? Ну не принято сейчас так. Раньше рабочий мог стать членом Горкома КПСС, и этого ему хватало, чтобы на параде стоять рядом с первым секретарем обкома партии. И все мы хоть и понимали, что это такая игра, но на доске почета искали эти лица. Я помню, в Набережных Челнах такая доска была. Там на площади два на полтора метра висели портреты передовых рабочих, инженер туда очень редко попадал. Я помню, за первую очередь КАМАЗа одну звезду героя соцтруда дали Владиславу Александровичу Фоменко — начальнику ПО «Камгэсэнергострой», одну — директору КАМАЗа Льву Борисовичу Васильеву, а остальные звезды дали рабочим КАМГЭСа Филимонову, Аглямову, Заляеву, токарю РИЗа «КАМАЗа» Исламгалееву. За вторую очередь награды получили начальник «Камгэсэнергостроя» легендарный Батя — Евгений Никанорович Батенчук и бригадиры строителей Абдуллин, Мавликов, бригадиры КАМАЗа Мальнев и Боровиков. Это были знаменитые люди.
Давайте сейчас съездим в Челны и спросим: «Ребят, назовите тех рабочих, которым дали медали? Кто такой Аглямов?» Может быть, вспомнят Батенчука, а знаменитых бригадиров — а те, которые строили КАМАЗ, действительно были знаменитые и начинали производство — вряд ли. Где память о них, где они сами? Они что, с Магдеевым рядом сидят на каких-то торжественных мероприятиях? Рядом с Метшиным кто-то сидит из знаменитых рабочих — кто из них депутат Казанской думы? Нет идеологии, поддержки престижа рабочего. Критикую за это современную власть.

СТЫДНО НАЗЫВАТЬСЯ РАБОЧИМ?

Вдобавок к своей статье я расскажу один эпизод, я люблю его рассказывать. У меня есть очень близкий знакомый, очень далекий родственник, который давно эмигрировал в Израиль. Он достиг определенных высот, его назначали главным механиком на автомобильном заводе, который производит автобусы. И как-то, когда я был в Израиле, мы встретились, он посадил меня в машину, которая была частью его социального пакета, и — не мог же он не похвастаться — поехали в Петах-Тикву на этот завод. И я ему говорю: «Гена, ну видел я заводы, я же директор (а тогда я командовал Горжилуправлением Челнов). Мне своего производства достаточно». Я, конечно же, видел все эти сверлильные и фрезерные станки, но ему все же очень хотелось показать, как все устроено у них. И вот шли мы по цеху, и я залюбовался тем, как работает человек на гильотине, это такая штука, которая металл режет. Не было ни одного лишнего движения, он резал как автомат, как манипулятор. Я говорю другу: «Посмотри, как красиво работает парень». Он отвечает: «Что ты хочешь, он в Союзе (они говорят в Союзе, а в России) два раза кандидат наук». Так вот, он, кандидат наук, приехал в Израиль, ему надо кормить семью, ему надо жить, и он работает на этой гильотине. Он отточил такое мастерство в своем деле, что его работа выглядела как концерт. И, может, не зря есть закон, который гласит: «Производительность труда прямо пропорциональна образованию».

Есть у меня еще одна история. Мне доводилось однажды беседовать с Михаилом Михайловичем Жванецким, давным-давно, когда он в первый раз прилетел из Израиля. И я его спросил: «Михаил Михайлович, ну как там?» Он говорит: «Ты знаешь, их русские жены довольны. Их дети от русских жен тоже довольны, а они сидят на балконе, смотрят на Север и вздыхают, мол, ах, я был главным технологом, ах, я был главным врачом. А те, кто не вздыхает, те, кто работает, те живут хорошо».

Так вот, у меня есть много знакомых, которые были в Союзе учителями, преподавателями, а там, в Израиле, стали трудиться кассирами или мыли полы в магазине и чувствовали себя при этом великолепно. Например, мой одноклассник Марик Куферштейн продолжает работать слесарем-сборщиком до сих пор, и жизнь течет. И нет стыда. Правда, им нестыдно сказать: «Я работаю дворником» или «Я работаю каменщиком». В Израиле нет этого стыда. Я и сам работал слесарем-сборщиком на заводе «Электроизмеритель» в городе Житомире. Это была производственная практика после третьего курса техникума, в котором я учился. Да и потом после техникума я имел удовольствие трудиться слесарем. Правда, проработал недолго — институт, армия, потом Челны, КАМАЗ, ну а потом... головокружительная карьера. И я хочу сказать, что на «Электроизмеритель» устроиться простым рабочим очередь была. Простым рабочим (!). Очень престижно было работать на этом заводе. Это как сейчас в Челнах работать на КБК, говорят. Значит, все-таки есть примеры. И возвращаясь к престижу, с которого я начал и которого сейчас у нас нет: при советской власти был престиж рабочего, гегемона, пролетариат, были доска почета, семейные традиции, семейные династии, поколения, скажем, клепальщиков. Это все популяризировалось и пропагандировалось. Посмотрите фильм «Большая семья»: три поколения рабочих судостроителей в одной семье Журбиных. Сейчас это все пропало. Мы не воспитываем наших детей, прививая им чувство уважения к рабочим профессиям. К сожалению.

Яков Геллер