Дмитрий Медведев на заседании, на котором обсуждался бюджет, прямо заявил, что правительству стоило бы верстать бюджет даже не на один год, а на полгода

МОШНА ТОЩЕЙ КОРОВЫ

И съели коровы худые видом и тощие плотью семь коров хороших видом и тучных.

Быт. 41:4

У каждой страны есть государственный бюджет. Россия здесь не является исключением, и на истекшей неделе правительство страны занималось важным делом формирования его. Понятно, проходило оно в достаточно тяжелых условиях — экономическая ситуация в стране ни для кого не является секретом. Тем, вообще говоря, важнее получившийся итоговый финансовый документ, согласно которому нам и предстоит жить весь следующий год.

Для начала надо отметить, что бюджет, судя по всему, готовился исходя из двух ограничений. Первое задал лично Владимир Путин, заявив, что дефицит его не может быть более 3% ВВП. Цифру эту можно считать взятой с потолка, за ней не стоит никаких сколько-нибудь точных и корректных расчетов. Единственное ее достоинство — это то, что она попадает в тот интервал, когда «ну не очень хорошо, но не настолько, чтобы совсем ужаснулись». Второе ограничение озвучил ещё в середине сентября министр финансов Антон Силуанов: по его мнению, в результате бюджетной работы к концу 2018 года в российских суверенных фондах (фонде национального благосостояния и резервном фонде) должно остаться не менее 2 трлн. рублей; для сравнения: на 1 октября объем РФ составил 4,671 трлн. рублей, а размеры ФНБ — 4,879 трлн. рублей. Иначе говоря, в расход предназначены почти 80% размера суверенных фондов — за формирование которых, помнится, отдельные фолк-экономисты в свое время нещадно ругали экс-министра финансов РФ Алексея Кудрина. По одежке пришлось протягивать ножки — и одежка получилась явно коротковата, напоминая пресловутый тришкин кафтан баснописца Крылова.

Вообще говоря, о бюджете на следующий год указывают два факта. Во-первых, то, что это бюджет на год, т. е. речи о трехлетнем бюджете уже нет, оный трехлетний бюджет, преподносившийся едва ли не как великое достижение долговременного стратегического планирования, остался в далеком лучезарном прошлом. Во-вторых, даже этот год достаточно условен — глава правительства Дмитрий Медведев на заседании, на котором обсуждался бюджет, прямо заявил, что правительству стоило бы верстать бюджет даже не на один год, а на полгода, и что «никто из нас не знает пока, как сработает экономика в первом полугодии 2016 года». Здесь бы хотелось его поправить — говорим «экономика», а подразумеваем «цены на нефть». Фактически это означает, что о стабильности бюджета речи и быть не может и что высоковероятным является его пересмотр, скажем, уже весной следующего года; помнится, еще весной этого года минфин оптимистично всех уверял, что дефицит не превысит 1,6% ВВП, а летом (когда еще рассматривался вариант трехлетнего бюджета) говорил про 2,4%, сейчас же дефицит обещан уже на уровне 2,8%.

НОВОЕ ОГРАБЛЕНИЕ БУДУЩИХ ПЕНСИОНЕРОВ

Итак, что бюджет грядущий нам покажет?

Расчет его был произведен исходя из прогнозной цены в $50 за баррель; не могу не вспомнить, что год назад Путин говорил, что мировая экономика не выдержит цены в $80 за баррель, а сегодня бюджет верстаем, исходя из на треть меньшей цены. Предполагается, что доллар в среднем будет стоить 63,3 рубля, экономика — внезапно — вырастет на 0,7%, а инфляция составит 6,4% (против прогнозируемых на этот год 12,2%).

Условия, на самом деле, достаточно гуманны, к примеру, выход на рынок иранских объемов нефти вполне способен свалить ее до $40 за баррель и ниже. Предполагается также, что доходы бюджета составят 13,577 трлн. рублей, а расходы — 15,761 трлн. рублей, при этом объем ВВП заложен в бюджет в размере 78,673 трлн. рублей, иначе говоря, расходы превышают доходы примерно на 16%. Образовавшийся дефицит бюджета размером в 2,184 трлн. рублей будет при этом покрыт в основном за счет средств резервного фонда, который похудеет на 1,9 трлн. рублей; предполагается, что оставшаяся часть дефицита будет покрыта за счет средств из иных источников, в первую очередь за счет займов на внутреннем рынке капитала, которым предполагается закрыть часть дыры размером в 300 млрд. рублей.

Надежда на внутренний рынок капитала вызывает, вообще говоря, определенные сомнения. Этот рынок сейчас, по сути, представлен только «горячими деньгами» того или иного происхождения, внутреннего российского либо же внешнего, сколько-нибудь существенных «длинных денег» как не было, так и нет, соответственно, этот капитал находится в рублевых активах только пока он обеспечивает достаточную доходность. При тех или иных рисках, пусть даже мнимых, мы вновь увидим резкую долларизацию, уход в актив-убежище — и им будут отнюдь не российские государственные казначейские облигации. Хуже того, государство опять, в третий уже раз, приняло решение ограбить будущих пенсионеров, изъяв их пенсионные накопления этого года (342 млрд. рублей) и переведя их в выплаты нынешним пенсионерам — и, как это принято, с имплицитным обещанием скомпенсировать когда-нибудь потом.

НАДО ОТВЫКАТЬ ХОРОШО ЖИТЬ, А ПРИВЫКАТЬ И НЕ СТОИЛО

Вообще говоря, это идет уже по категориям «грабеж», «мошенничество» или «разбой» — как кому удобнее. Пенсионная система после ее последней реформы (с введением балльной системы расчета) явно выделила персонифицированную накопительную компоненту — и именно эти деньги сейчас будут отобраны у людей, причем на сей раз даже без прикрывающего все это фигового листка в виде декларации необходимости провести тотальную ревизию негосударственных пенсионных фондов; этим актом государство прямо показывает свою основную сущность, а именно стационарного бандита по Мансуру Олсону. Увы и ах, варианта «я вам не плачу пенсионные налоги и отказываюсь от притязаний на будущую пенсию, буду сам решать этот вопрос» в нашем прекрасном законодательстве не предусмотрено. Бандита при этом недальновидного — именно эти деньги и могли бы пополнять запасы национального капитала, используемого для инвестиций в том числе и в госдолг, раз уж в этом есть необходимость. Отмечу, что по закону требования к активам, куда могут инвестироваться пенсионные деньги, достаточно жесткие. Более того, именно валовой размер рублевого национального капитала является фактором, защищающим финансовую систему страны от атаки извне: чем система более массивна, тем сложнее ее повалить. Но, опять же, увы и ах — сиюминутные нужды оказываются важнее долговременного планирования ситуации.

При этом нельзя сказать, что это особо-то и помогает. Пенсии в этом году были индексированы по инфляции 2014 года — т. е. меньше, чем по прогнозируемой инфляции этого года, кроме того, помним, что инфляция для бедных классов обычно повыше, чем для богатых. В следующем году предполагается однократная индексация пенсий всего лишь на 4% — против, напомню, декларируемой инфляции в 12,2%, т. е. в реальном выражении они будут снижены; напомню, что в более сытые годы индексации были и более щедрыми, и более частыми. Помимо этого, предполагается замораживание зарплат чиновников и бюджетников, военнослужащих, силовиков и судей, а также замораживание материнского капитала, это все будет сопровождено сокращением трат на образование (на 8%), здравоохранение (на 11%), ЖКХ (аж на 41%) и даже на национальную оборону (на 7%). Отмечу особо, что эти сокращения в номинальном выражении, т. е. инфляция еще дополнительно откусит у них свою долю. Увеличены же будут расходы на общегосударственные вопросы, национальную экономику и социальную политику, но даже и так они не покроют прогнозируемой инфляции 2016 года. С другой стороны, в бюджете будут выделены специальные средства в размере 1,1 трлн. рублей, аккумулированные в пять различных фондов, при этом у президента и правительства будет право их использования — явно видно, что эти деньги предназначены для экстренного затыкания дыр в выборный год.

Бюджет ждет еще обсуждение в Госдуме, но маловероятно, что в него будут внесены какие-либо существенные изменения, также маловероятно, что Дума сколько-нибудь заметно возмутится против него. С другой стороны, особо лучше-то его и не сделаешь — без того, чтобы быстро, как выражается Путин, «спалить резервы», которые и так будут уменьшены. Надо отвыкать хорошо жить, а привыкать и не стоило.