НЕПРИКАСАЕМЫХ НЕТ

Александр Сидякин — депутат Госдумы:

— Правоохранительные органы очень тщательно скрывали подготовку этого дела. Когда сажают все руководство региона — это топовая новость. Конечно, она вызывает удивление, тем более к Вячеславу Гайзеру ранее не было никаких политических вопросов, он успешно проводил выборы, управлял регионом. Что касается того, что он арестован, то президент многократно говорил о том, что в борьбе с коррупцией нет никаких неприкасаемых. Тульский губернатор Вячеслав Дудка получил 9,5 лет, несколько других губернаторов были осуждены. Это не первый случай. Понятно, что такого рода чиновников СК без какого-либо согласования с руководством страны не задержал бы. Это означает, что нет неприкасаемых. Люди, которые рассуждают в оппозиционной идеологии, говорят, что есть неприкасаемые. Посмотрите, были претензии к работе экс-главы РЖД Якунина — он ушел. Есть претензии уголовного характера — все, нет никаких индульгенций, связанных с тем, что когда-то ты имел какие-то заслуги.

Установки на «зачистку» всей региональной элиты, конечно, нет, никакой палочной системы не существует, типа в этом году посадить 3 губернаторов, 18 мэров, 1 министра и 2 глав госкорпораций. Но если человек системно совершает преступления, привлекая к этому своих подчиненных, если это выходит наружу и наносит ущерб, то, конечно, не надо ограничиваться только разговорами. Мой самый главный тезис: коррупция — это угроза верховенства права в любом государстве и обществе.

Дмитрий Орешкин — политолог:

— У власти нет специальной программы смены всей региональной элиты. Арест Владислава Гайзера и его «подельников» — это отражение внутриэлитной борьбы. Был Дудка, был Дарькин, Лужков, наконец. Губернаторов смещали, в том числе используя обвинения в коррупции. Единственная новость, связанная с главой Коми, состоит в обвинении в создании преступной группировки. Хотя понятно, что и во всех остальных случаях коррупцией нельзя заниматься в одиночку. Должна быть та самая «преступная группа». Это был осознанный шаг для того, чтобы арест верхушки руководства Коми стал темой номер один в СМИ. Раньше отставки, даже сопровождаемые уголовными делами, проходили так: пошумели, пошумели и забыли. Как только человека оттерли от власти, так он сразу перестает интересовать противоборствующие кланы. Его даже нет смысла сажать.

В случае с Коми силовики пытаются показать свою влиятельность другим государственным элитам. Второй пункт — это конкретный бизнес-конфликт, связанный с тем, что «Роснефть» и «Лукойл» соперничают за право владеть рядом активов, в том числе и расположенных на территории Коми.

Путинская «зачистка» региональной элиты вызвала небывалый резонанс в политическом истеблишменте страны (фото: kremlin.ru)

Алексей Мухин — гендиректор центра политической информации:

— Это очень хорошо организованная операция федеральных спецслужб и правоохранительных органов, потому что по понятным причинам человек, который за 9 лет сумел организовать такую группировку, мог и нейтрализовать местных правоохранителей и прокуратуру. Поэтому, конечно, это было довольно неожиданно, хотя симптомы прослеживались ранее. Ситуация в регионе была сильно напряжена в социальном плане, бизнес-сообщество очень чувствительно реагирует на подобного рода вызовы. Это было очевидно. Но то, что произошло с Гайзером, — весьма симптоматично, это свидетельствует о том, что системная борьба с коррупцией ведется. Я напомню, что сейчас четыре губернатора находятся под следствием, не считая мэров и других чиновников иного ранга. Это очень высокий процент при учете того, как эффективно идет реальная борьба с коррупцией, не на уровне «просто поговорить», а на уровне следственных органов.

Мой опыт подсказывает, что ритм, который берет федеральная власть, подразумевает инциденты подобного уровня раз в 1 - 2 месяца. Поэтому я уверен, что через некоторое время возникнут вопросы к еще паре-тройке губернаторов. Я, однако, не буду показывать пальцем, не желая вмешиваться в работу спецслужб и правоохранительных органов.

ТАМ, ГДЕ НАЦИОНАЛЬНЫЕ РЕСПУБЛИКИ, СОХРАНИТСЯ ВСЕ КАК ЕСТЬ

Владимир Беляев — доктор политических наук, профессор, завкафедрой политологии КНИТУ-КАИ им. Туполева:

— Я считаю, что Коми полностью относить к национальным республикам невозможно, потому что по названию это, конечно же, республика, а самого национального населения коми там очень мало. Коми в свое время сделали республикой сугубо из политических соображений. Остальные северные народы имеют, как правило, национальные округа. Потому что, по критериям Сталина, они себя сами не обеспечивают. Население маленькое, большая часть приезжих, никакого преобладания автохтонов тут не было. Поэтому с Коми поступают так же, как и с областями. Можно говорить о Башкирии, но Башкирия не могла себя поднять так, как Татарстан. Там не было такого национального движения. И поэтому там федеральные власти смогли все «привести в соответствие». А Коми и подавно можно рулить так, как принято с 2000 года, в рамках вертикали власти.

Я думаю, что все идет к постепенному приведению местных руководителей к подчинению закону. И это не случайно, это продолжение линии, которая была объявлена ранее. В 2001 - 2002 годах Путин перешел к суверенитету права, когда он заявил о диктатуре закона. Потом об этом стали забывать. Дела Сердюкова, Васильевой и прочих говорят о том, что у нас очень много непотизма. Как ни посмотришь, везде тесть, да зять, да сестра, да муж, да жена... Я имею в виду российское правительство.

Центральное правительство в Москве пока не трогают, наводят порядок в регионах. Будут его наводить медленно, постепенно, большинство специалистов по регионалистике считают, что будет постепенно меняться весь губернаторский корпус и проверяться на коррупционность. Кроме национальных республик. С ними будут поступать по-разному. Там, где национальные республики такие, как Татарстан, все сохранится как есть. А вот в Республике Марий Эл, несмотря на победу Маркелова на выборах, со временем возможны и изменения. И не обязательно, что все это будет с формулировками «по утрате доверия», или «из-за коррупции». Замашки диктатора у Маркелова слишком большие. Если он «укоротится», «придет в норму», станет обычным чиновником, тогда у него будет больше шансов сохранить этот пост.

Евгений Минченко — президент коммуникационного холдинга «Минченко Консалтинг»:

— Для меня арест был неожиданностью, потому что каких-то сигналов не было. Обычно как? Счетная палата съездит, проверит, скажет, что есть вопросы, ОНФ выступит с критикой. А здесь все было тихо. И вдруг неожиданно Гайзер объявлен лидером преступной группы. Я не знаю, насколько серьезная фактура у правоохранительных органов. Но будем надеяться, что она серьезная. Это не хищение, мошенничество, а обвинение в создании организованной преступной группы, за это грозит 25 лет лишения свободы. В деле есть две составляющие. Первое — наличие какой-то объективной фактуры. Второе — регион привлекателен ресурсами. Есть 20 привлекательных регионов, но в некоторых из них есть ставленники тех или иных федеральных групп влияния. Поэтому в зону риска попадают те, кто, с одной стороны, ресурсообеспеченные, а с другой — не имеют поддержки в путинском Политбюро. Я думаю, что проблема Гайзера в том и была, что он был проектом только Зарубина (Александр Зарубин — бывший гендиректор компании «Ренова» — прим. ред.). Зарубин исторически работал с «Реновой», но он достаточно давно с Виктором Вексельбергом (владелец «Реновы» — прим. ред.) разошелся. Очень ограниченная база поддержки. Зарубин — человек, конечно, уважаемый, с биографией, но он не тянет на «крышу» федерального уровня.

Среди регионов группы риска в плане коррупционных дел я бы назвал Республику Саха (Якутия), Красноярский край, Астраханскую, Вологодскую, Липецкую, Нижегородскую, Самарскую, Томскую, Ульяновскую области и Ненецкий автономный округ.

Валерий Хомяков — гендиректор совета по национальной стратегии:

— Неожиданностью это стало не только для меня, но и для многих, в том числе и для жителей Республики Коми. Тем более Гайзер был на хорошем счету и в администрации президента, и рейтинги его в различных аналитических службах, в том числе в фонде развития гражданского общества, были весьма высокими. А если учесть, что этот фонд возглавляет Константин Костин — бывший руководитель управления внутренней политики администрации президента, то это означает, что он тоже не был в курсе того, что может произойти. Сама операция была достаточно быстрой, это означает, что ее готовили долго и тщательно, так, чтобы всех застать врасплох. В отличие от Хорошавина и других регионов, где увольняли губернаторов, тут взяли всю верхушку сразу. Я не знаю, кто там остался на хозяйстве, но это достаточно серьезная «зачистка». Хотя те обвинения, которые предъявляют Гайзеру, Хорошавину, другим губернаторам, в принципе, если постараться, можно предъявить очень многим руководителям регионов, если есть желание. Я думаю, губернаторам, которые сидят на достаточно хлебных регионах, стоило бы побеспокоиться.

Сейчас экономика у нас не в самом благостном состоянии, соответственно, борьба за такие регионы будет достаточно серьезной. Посмотрим, кого назначат на место Гайзера. Но, думаю, это будет некая фигура примерно такого же плана, как тот же Белозеров, сменивший Якунина. Уход Якунина, мне кажется, тоже связан с этой борьбой. Не мог сам человек оттуда уйти. Причин много всяких называется, но, судя по тому, что назначили человека, близкого к Ротенбергам, это означает, что самые приближенные к президенту бизнес-структуры эти лакомые куски начинают подбирать себе. Гайзер был с этой точки зрения ничей. Он не был завязан ни на Ротенбергов, ни на Тимченко, ни на других людей, известных своей близостью к президенту. Я думаю, во главе региона может появиться человек, так или иначе связанный с кем-то из ближайшего окружения Путина.