«КАРЬЕРА В КАЛМЫКИИ — КАК ЧЕТЫРЕ ГОДА В АРМИИ»

— Олег, вы оставляете впечатление правильного спортсмена. Следите за тем, чтобы быть примером для всех?

— Понятно, что я публичный человек и надо вести себя правильно. Но иногда бывают моменты, когда можно и расслабиться. Мы же нормальные люди. Нужно знать место, время. Мне кажется, здесь все индивидуально. Кто попадает в профессиональную команду, должен понимать, что он профессиональный спортсмен, и вести себя должен правильно. Кому-то это воспитание родители закладывали, кому-то — старшие товарищи. Еще и с возрастом это приходит.

— Когда были моложе, иначе ко всему относились?

— На самом деле, нет, я не был избалован. Играл в таких городах, где приходилось думать только о футболе. Какие-то развлечения просто отсутствовали. А Москва была только после 25 лет. Свою молодость я провел в Калмыкии. А там было не до развлечений, поэтому просто спокойно занимался футболом. Как в армии четыре года провел. Думаю, в наше время в Калмыкии все современнее. А в начале 2000-х это было нечто.

— Что удивляло?

— После Москвы, когда только приехал, удивляло абсолютно все. Там не было магазинов и вообще ничего. Была лишь одна дорога, стадион, база, где мы жили, а посередине всего этого был рынок, где продавали все: от продуктов до одежды. И в единственный выходной я приезжал на рынок, чтобы пройти по кругу, и обратно уезжал домой. Кругом же степь.

— В город рекомендовали не выходить?

— Мы и сами это понимали. Особенно когда нет результата и нет успехов, то понятно, что люди недовольны. У нас еще и самые высокие зарплаты среди всех. Поэтому куда-то выходить особого желания действительно не было.

— А как оказались в Калмыкии после «Спартака»? Не было вариантов поближе?

— Так получилось, что это был конец 2000 года и нескольких дублеров уже начали подпускать к основе. Команда потом ушла в отпуск, а мы готовились поехать на сборы с основой, и получилось так, что «Уралан» возглавил Сергей Павлов, который был помощником Олега Романцева в сборной. Нам посоветовали поехать в Элисту за практикой, так как тренеры были друзьями, общались, и якобы мы будем на виду постоянно. Говорили, что про нас не будут забывать. Когда уезжал, то надеялся, что позовут обратно и я пригожусь «Спартаку», потому что реально хотел играть в этой команде. С детства, с 8 лет я был в системе клуба.

— Ромбик, спартаковский дух — вам это все близко? С годами не ушла симпатия?

— Все-таки есть такое, что внутри мы красно-белые, ведь мы воспитанники клуба. И мы, когда встречаемся, говорим об этом. Но в школе такого не закладывалось. Хотя требовали, что раз мы представляем «Спартак», то должны побеждать. Это постоянно говорилось. Воспитанники клуба разных годов собираются зимой последние два года. Мы играем в манеже турнир между игроками выпусков с 78-го по 83-й год.

— Не было вариантов вернуться в «Спартак»?

— Последние лет 10 нет.

— Почему так получилось, что спартаковские воспитанники не пробиваются в основную команду?

— Вопрос к тренерам и руководителям. Мне кажется, такое не только в «Спартаке», а во многих клубах. К своим относятся пренебрежительно. Всегда лучше купить кого-то со стороны. Это как шло с 90-х, так и до сих пор есть такой момент. Когда мы играли в дубле, то приезжали люди с Украины и их брали, а к своим относились как-то... Ну поедут в аренду, поиграют и забудут. А если сейчас всех собрать, то в премьер-лиге многие воспитанники «Спартака» играют на хорошем уровне.

— Как оцениваете ситуацию в клубе?

— Видно, что «Спартак» меняется в лучшую сторону. В штаб пришли спартаковцы, которые с командой показывают то, чего хотели болельщики. Появился более комбинационный футбол, хотя при Якине они старались выходить через длинный пас.

«СРАЗУ БЫЛО ВИДНО, ЧТО СЛУЦКИЙ СТАНЕТ БОЛЬШИМ ТРЕНЕРОМ»

— Кто из футболистов больше всего на вас повлиял?

— Таких много было: и Володя Казаков, Руслан Аджинджал, Сергей Семак. А в «Уралане» у нас была вообще команда «все кому за 30». И там лишь три человека было молодых, а остальные все опытные и поигравшие. Юрий Окрошидзе, Игорь Чугайнов. Хорошо, что оказался в такой компании в раннем возрасте.

— По Леониду Слуцкому, который тогда тренировал «Уралан», уже было видно, что он станет большим тренером?

— Да, изначально было видно, что он любит футбол и очень профессионально относится к работе. Для него нет никаких мелочей. И было видно, что он вырастет в большого тренера.

— Почему «Уралан» развалился?

— Возникли проблемы финансового плана. Насколько я знаю, все рассыпалось, когда президент клуба Кирсан Илюмжинов доверился определенным людям, выделил финансы, а они не туда пошли. История умалчивает куда.

— А как возник вариант с «Москвой»?

— В 2004-м «Уралан» начал сыпаться, в команде не платили полгода, и летом все разбежались. Было ясно, что команда доигрывает сезон, чтобы просто просуществовать. У Слуцкого было предложение тренировать дубль «Москвы», его позвал Юрий Белоус, и он ушел. Один из последних матчей мы играли теми, кто был в составе «Уралана» в тот момент: я, Володька Казаков, который был на закате, и Юра Окрошидзе. Остальные все были молодые ребята из дубля.

Позже Слуцкий мне позвонил и предложил приехать на просмотр в «Москву». Я сначала отказался. Сказал: «Не поеду ни на какие просмотры, либо да, либо нет». И в итоге он переговорил с Белоусом, через две недели позвонил мне и спросил, могу ли я перейти бесплатно. Нам не платили полгода, поэтому я ответил, что могу. И я пришел в команду без ведома Петракова, который руководил основной командой. Я полгода провел так: тренировался с основой, но играл за дубль. Петраков мне лишь в конце сезона предоставил шанс сыграть за основу, и я им удачно воспользовался. На сборы уже поехал полноценным игроком основы.

— А кто был вашим агентом? Либо вы сами вели все переговоры?

— Нет, были у меня агенты. Из «Спартака» я уходил без агента, а затем был неудачный опыт с Пашей Андреевым. Это один питерский агент. Когда сыпался «Уралан» и я ему сказал, чтобы он искал мне команду, то на горизонте был только «Луч» из Владивостока и «Томь». Такие команды, которые меня вообще не устраивали. И я сказал ему, что если других вариантов он мне предложить не может, то мы не будем вместе работать. Он начал от меня скрываться, пропадать, не отвечать на телефонные звонки. В итоге в «Москву» я переходил самостоятельно и без его ведома.

— Агенты, по-вашему, вообще нужны? Роман Шаронов, например, всю карьеру обходился без их помощи.

— Думаю, в данный момент у нас в футболе без агентов никуда. Насколько я знаю, без агента даже сложно в институте сдать сессию. Мне кажется, что молодому игроку агент точно нужен. Иногда нужен человек, который будет вправлять мозги. Опять же, если это правильный агент. Вот у Дядюна недавно были какие-то проблемы, например.

— После перехода в Казань вы отказались от услуг агента?

— Когда переходил в «Рубин», у меня был агент Герман Ткаченко, который помог перейти из «Москвы» в «Локомотив», а затем в Казань. Сейчас уже мне агент ни к чему.

«В «РУБИНЕ» МОГ ОКАЗАТЬСЯ ЕЩЕ ДО «ЛОКОМОТИВА»

— Что из себя тогда представляла «Москва»?

— О «Москве» могу сказать только положительное. У нас была потрясающая обстановка в команде, сумасшедший коллектив, все было супер. Все было очень хорошо внутри. Конечно, Белоус и тренерский штаб создавали какие-то торпедовские традиции. На работу ездили как на праздник. Коллектив состоял из интересных людей.

— Любовь к атаке и подключением — это спартаковское?

— Да уже давно от крайнего защитника требуют подключений к атакам и завершения. Когда я еще в дубле «Спартака» играл, то Родионов всегда подгонял и говорил, что крайний защитник всегда должен участвовать в атаке. С детства нас учили играть больше в атаке. Играть в короткий пас. Если вы заметили, то в длинный пас я почти не играю.

— А на какой позиции начинали?

— Всю жизнь я играл на краю обороны. Бывало, что слева, бывало справа. Были случаи, когда я и под нападающими играл, в центре. Но это случалось очень редко.

— При Бердыеве к вам какие требования были? Сдерживали себя, чтобы не умчаться в атаку?

— Ну да. Но каких-то жестких рамок не было, мол, стой сзади и все. Все равно он требовал подключений в атаку. Вспомнить хотя бы рейды Ансальди. Но важно было, чтобы оба крайних не убегали в нападение. Вот этого он требовал.

— Когда играли против «Рубина», чем запоминалась та олдскульная команда Бердыева?

— Бывало, что 0:5 проигрывал в составе «Москвы». Вообще, всегда было тяжело играть с тем «Рубином», особенно в Казани. Ничья была за счастье. Был период, когда никто не мог из московских клубов здесь победить. Думаю, по игровым качествам «Рубин» был тогда хорош. В команде тогда играл Калисто, Домингес, Сибайя, Козко, Байрамов, Ронни.

— При каких обстоятельствах переходили в «Рубин»?

— А я еще до «Локомотива» мог оказаться в «Рубине» и уже практически одной ногой был в Казани. Но Рахимов уговорил меня перейти из «Москвы» в «Локомотив». И по прошествии лет могу сказать, что я жалею об этом решении. Жалею, что сразу не перешел в Казань. «Локомотив» оказался не моей командой. Такое бывает. Не пошло.

А в «Рубин» я приходил, и мне многое было знакомо, многих я знал. С некоторыми играл: Козко, Семак, Быстров, Калешин. Практически половину команды я знал, и период адаптации прошел безболезненно. В команде тогда была прекрасная атмосфера.

— Это ведь был «Локомотив» еще до Ольги Смородской.

— Да, там был президентом Наумов, после Рахимова пришел Семин. В «Локо» тогда не было коллектива, было много иностранцев, бразильцев. Были группировки. После «Москвы», где была потрясающая обстановка и дружный коллектив, в «Локомотиве» мне было тяжело, я не смог влиться в тот коллектив. С Саярычем, кстати, там пересекались в дубле и на стадионе.

— Когда Билялетдинова назначили главным тренером «Рубина», то какие чувства испытали? Не было скепсиса?

— Ну понятно, что человек перед этим нигде два года не работал, он никогда не тренировал в премьер-лиге и всю жизнь работал с детьми. После Бекиича это было чем-то странным. Казалось, что решение руководства несколько странное.

— А увольнение Бердыева из «Рубина», по-вашему, это ошибка?

— Не знаю, какие обстоятельства заставили это сделать. Для меня Бекиич многое сделал, и я его считаю одним из лучших тренеров страны. Было очень неожиданно. Ведь в команде все было очень даже хорошо, хотелось большего в плане результата.

— А почему так вышло? Потом мы видели, как Натхо, Еременко, Рондон возглавляли список бомбардиров в других клубах, но в «Рубине» такой игры не показывали.

— Это спорт, и бывают моменты, когда не везет. Всегда выигрывать невозможно. Да, мы были в середине таблицы, но чемпионат же еще был не закончен. Сейчас мы вообще на 15-м.

«ЭТИМ ЛЕТОМ ПОЛУЧИЛ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ОТ ДРУГОГО КЛУБА, НО ОТКАЗАЛ»

— Увольнение Билялетдинова заслуженно?

— Когда команда начинает с шести поражений, то считаю, что надо что-то менять в любом случае.

— Когда он пришел и начался массовый уход игроков, не было дежавю, что повторится история развала «Москвы» и «Уралана»?

— Насколько я знаю, со многими просто руководство не продлевало контракты. Понятно, что они искали себе команды. Единственное, что Еременко хотел сам уйти, а остальные ушли практически бесплатно.

Не было ощущения, что все закрывается. Казань — такой город, стадион построили, амбициозные руководители. Никогда в голову не приходила мысль, что тут все может закончиться, как в той же Калмыкии.

— В «Рубине» были задержки по зарплате?

— Задержки были максимум на три месяца. Это было, когда я только пришел в 2010-м году. Сколько я выступаю в «Рубине», больше этого срока задержек в клубе не было. В основном все вовремя выплачивалось.

— Когда в последний раз вам поступали предложения от других клубов? В «Ростов» не приглашали?

— Нет, в «Ростов» не звали. Этим летом мне звонили и интересовались. Из России. В иностранный клуб мне уже поздно, наверное. На данный момент меня все устраивает в «Рубине», и я планирую завершить здесь свою карьеру. У меня были варианты, и условия были намного лучше, но меня здесь все устраивает.

— Как вам объявили, что вы стали капитаном команды? Ведь это было несколько волюнтаристское решение тренера.

— Да, было неожиданно. В том году в матче с «Анжи» в Махачкале Саярыч объявил об этом на установке перед игрой. Заранее мы это не обсуждали. Насколько я знаю, он предлагал Рыжикову, но, кажется, он отказался. Когда Саярыч предложил мою кандидатуру, может быть, там и Навас участвовал в выборе, они были не против. А меня никто не спрашивал. Но я спокойно отреагировал.

— Какова роль капитана для вас?

— Ну понятно, что это ответственность. А так, сказать, что это прям так важно для меня... Если будет кто-то другой, то я особо не расстроюсь. Позже я подходил к Рыжикову и Караденизу и говорил, что для меня нет проблемы, если повязка перейдет к кому-то из них, но они сказали, что нет, раз так решил тренер.

— Показалось, что капитанская повязка дала какой-то импульс и вы прибавили в игре.

— Поверьте, это не от повязки. Даже если бы ее не было, все равно я бы играл так же. Я в «Рубине» не в первый раз в карьере стал капитаном. До этого был в «Москве» и в молодежной сборной. Так что дело не в ней.

«В СБОРНОЙ В 34 ГОДА ПОСЛЕ МЕНЯ СТО ЛЕТ ЕЩЕ НИКТО НЕ ДЕБЮТИРУЕТ»

— Что стало фактором вашего приглашения в сборную?

— Слуцкий ответил на эти вопросы. Наверное, стабильная игра за клуб.

— В 34 в сборной до вас никто не дебютировал.

— Как я думаю, в ближайшие лет сто никто и не дебютирует. Так мне сказал сам Слуцкий.

— Как тренер встретил вас в сборной?

— Точно не помню, беседовали, конечно. Был такой момент, что он сказал: «Кузя, вот ты в сборную приехал и поставил рекорд, который теперь никто не побьет».

— Как вы расценили вызов?

— Понятно, что все, кто приезжает в сборную, надеются сыграть. Но сказать, что я ехал с уверенностью и точно сыграю, такого чувства не было.

— Не было обидно, когда в сборной на вашей позиции выходили игроки, возможно, не лучше, а вас игнорировали?

— Был момент, когда казалось, что я ничем не хуже и вызов хотя бы на какой-нибудь товарищеский матч я заслужил. Было это, может быть, лет пять назад. А последние годы я на это спокойно реагировал.

— Что из себя представляет сборная Слуцкого? Понятно, что вам не с чем сравнивать, но что говорят партнеры?

— Ребята говорят, что атмосфера сильно поменялась. Все более раскрепощенно. С Капелло было как-то более жестко, была дисциплина, туда не ходи, сюда не ходи. А при Слуцком стало больше свободы. Понятное дело, что есть какие-то правила.

— А насколько для российского игрока важно, когда в команде русскоговорящий тренер, который кричит по ходу матча на чистом русском и не нуждается в переводчиках, чтобы что-то донести до игрока?

— Мне сложно сравнивать, потому что я с иностранными тренерами за свою карьеру никогда не работал. Все были русскоговорящими. Думаю, что есть определенные сложности. Одно дело, когда тебе говорит тренер, другое — переводчик.

— За счет чего Кузьмину удалось попасть в сборную и держать уровень? В матче с «Кубанью», например, была шикарная обводка.

— Вот видите. Мне казалось, что ее нет, а она, оказывается, есть. Всего по чуть-чуть. Думаю, самое сильное мое качество — выбор позиции правильный. Пас и передачи, неожиданные подключения в атаку. Но хотелось бы, чтобы КПД был повыше. Раз в год иногда стреляю и могу забить, но моменты у меня возникают чаще.

— Как относитесь к критике? Например, Бубнов не так давно говорил, что у вас нет перспектив в сборной.

— Да никак. Смеюсь, когда Бубнов или Ловчев начинают что-то говорить. Это просто смешно.

«БОНДАРЕНКО? КАЖДЫЙ ДОЛЖЕН ЗАНИМАТЬСЯ СВОИМ ДЕЛОМ»

— Как поменялся тренировочный процесс в «Рубине» с уходом Билялетдинова?

— Меня не было на протяжении этого 10-дневного цикла тренировок, но в разговоре с ребятами услышал, что процесс поменялся. Тренировки стали более интенсивными, более разнообразными. У Билялетдинова был акцент на упражнения без мячей, беговую работу.

— Евгений Бондаренко сказал, что его работа помогла почувствовать вторую молодость Кузьмину...

— Все, что мы делали, шло в копилку. Значит, помогло. Но индивидуально мы не работали. Дополнительно я сам хожу без тренера.

— Как в команде воспринимали тренера, который в футболе никогда не работал и мало знаком со спецификой?

— Не хочу никого обижать, но мне кажется, что каждый должен заниматься своим делом. Поэтому если я приду в легкую атлетику и буду работать по футбольной методике, то все мне скажут, мол, чего я пришел, и гнали бы обратно в футбол. То же самое я могу сказать и здесь.

— Как была разделена работа между тренерами? Почему все-таки прошлым летом убрали Маминова?

— Между ними произошел какой-то конфликт. Маминов помогал, особо никуда не лез. Он делал подсказки, разминки проводил, отдельно занимался с защитниками. Был нормальным помощником.

— Чалый и Кузнецов смогли его заменить?

— Да, думаю, процесс прошел безболезненно. Главным в команде был все-таки Бондаренко.

— Что произошло с командой в матче с «Локомотивом»? Эффект смены тренера?

— Можно сказать, что и работа была какая-то проведена, ведь поменялся тренировочный процесс. Плюс болельщики — я бы поставил этот фактор на первое место. Ну и смена тренера — это тоже повлияло. Все вместе сказалось.

— Как оцените перестановки наверху?

— Посмотрим, как будет дальше. Видно, что пришли амбициозные руководители, много желания. Поэтому увидим.

— Валерий Сорокин никогда не отрицал своего нейтрального отношения к футболу.

— У всех свои плюсы и минусы. Зато он провел большую работу в наведении финансового порядка. Посмотрите, какие проблемы возникают сейчас у «Локомотива», «Динамо». А «Рубин» с этим все наладил, долги закрыл.

— Какое участие в жизни команды принимал Громов?

— Сложно сказать, какие решения он принимал. Но он был с командой, на сборах, на играх бывал. Но мне вообще это было все равно.

— Не кажется вам, что «Рубин» мог сменить руководство еще летом?

— Ну а как убирать людей, когда команда заняла пятое место? Это было бы совсем не логично. Бывают случаи, когда людей даже после чемпионства убирают, как это было недавно в «Баварии». Но в нашем футболе такого никогда не было и не будет.

— Ваше мнение, нужен ли «Рубину» какой-то новый тренер либо должны дальше работать Чалый и Кузнецов?

— Скажу так: меня все устраивает, а решает пусть руководство. Получится у них или нет, мы увидим только по прошествии времени.

«АЗМУН ХОТЕЛ К БЕРДЫЕВУ. СЧИТАЮ, ЧТО ТАКОЙ ЧЕЛОВЕК НЕ НУЖЕН КОМАНДЕ»

— Как на самом деле разворачивалась история с переговорами по Навасу, Азмуну, Могилевцу?

— Могу сказать, что у Азмуна не было желания оставаться здесь, потому что он хотел уйти к Бердыеву. Считаю, что такой человек и не нужен в команде, раз он не хочет за нее играть, и нет смысла его заставлять. Получилось, что он уехал в последний день дозаявок, когда трудно было найти ему замену — и зачем он такой нужен? Хотя говорил, что останется.

По Навасу получилось так, что ему не предложили контракт, насколько я знаю. Почему и как так вышло — я не знаю.

Возвращение Могилевца, возможно, зависело и не от «Рубина». Он поехал в «Зенит», когда его позвали. Он подходил ко мне и спрашивал, как бы я поступил на его месте, и я ответил, что я бы поехал. Почему нет? В его возрасте в «Рубин» еще можно успеть вернуться.

— «Рубин» способен подняться из нижней части таблицы?

— Надеюсь, в ближайшее время выправим ситуацию. Надеемся, что матч с «Локомотивом» — это не единичный случай, и что так будет и дальше. Все мы этого хотим, работаем. Естественно, никого не устраивает то место, где мы сейчас находимся. Всем хочется большего.

— Способен этот состав решать большие задачи?

— Думаю, способен. Но в любом случае от новичков и усиления отказываться нельзя.

— Кто из этого состава вас больше всего удивил?

— Можно сказать про Портнягина. По-другому человек заиграл. У него был спад, но последняя игра с «Локомотивом» показала, что все-таки он качественный игрок. Может быть, Кверквелия. Хотя изначально было видно, что у него хорошие данные и скорость приличная. Он играет на своем уровне. Сейчас на него больше ложится ответственности в том плане, что он в центральной зоне самый опытный. Это ему, возможно, мешает. Когда он играл с Навасом, то испанец ему помогал, и он выглядел более уверенным. Сейчас ему немного не хватает уверенности в себе.

— Карлос Эдуардо действительно поменял отношение к себе?

— У него такие периоды бывают довольно часто. Отрезками, то он поменялся, то опять у него какие-то проблемы.

— У Набиуллина синдром второго сезона или какие-то другие сложности?

— У него была травма. Но если взять последний матч, то он очень качественно его провел. Надеемся, что он вернется на свой уровень. Мы с ним общаемся, подсказываем. Говорим, чтобы не был таким скромным на поле, как в жизни. Нужно быть наглее.

— Как команда приняла Динияра Билялетдинова?

— Да не было ничего особенного. Все прекрасно понимали, что родственники — это одно, а когда человек выходит на поле, то это забывается. Он себя нормально чувствует и делает свое дело. Доказательство — последний матч, где он забил и качественно сыграл.

— Кто самый сильный игрок «Рубина»?

— Я конечно.

— А кроме Олега Кузьмина?

— Тот же Карадениз, Рыжиков, Канунников. Да все игроки у нас очень приличные.

«ПОСЛЕ МАТЧА МОГУ ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ ВЫПИТЬ ПИВА»

— Скучаете по Москве?

— Сейчас уже нет. Был момент, когда скучал. Сейчас уже очень редко возвращаюсь туда. Я приезжаю в Москву, и мне тяжело там находиться.

— Планируете по завершении карьеры остаться в Казани?

— Время покажет. Город меняется к лучшему. Семья у меня пока в Москве. Сам я живу на базе и снимаю квартиру.

— Какой у вас рацион и режим? Очевидно, что в 34 года это становится фактором, чтобы поддерживать высокий уровень.

— Когда тебе за 30, важно и питание, и сон, и восстановление. Ничего лишнего я себе не позволяю. Нет, я не сижу и не считаю калории. Как всегда говорил Старостин, из столовой нужно уходить немного голодным. По возможности я стараюсь есть все и ни в чем себя не ограничиваю.

Обычно я рано встаю, и из-за одного меня делают ранний завтрак. В 8 я завтракаю, в час-два у нас обед. Обязательно суп, какой-нибудь салатик, мясо. Когда вечерней тренировки нет, я могу съесть и жаренное.

Когда в сезоне игры по две в неделю, то дополнительно нет нужды заниматься. В моем возрасте хватает одного раза в день. Спать я ложусь всегда по-разному. Могу и в час ночи лечь, даже позже. И мне хватает, чтобы выспаться.

— Вредные привычки у вас есть? Алкоголь, кальян, сигареты?

— Я могу себе позволить после матча выпить пива, выпить бокал или два вина. Я люблю вино. Я не так часто это делаю, поэтому это не влияет.

Знаю футболистов, которые курили с 20 лет и играли до 35 лет, чувствуя себя вполне нормально. Кому-то это мешает, кому-то нет. Я же не курю. Иногда могу позволить себе кальян, но особо не злоупотребляю.