Познавательную «речную прогулку» вдоль Меши совершили на днях сотрудники татарской природоохранной прокуратуры — десятки шикарных бань, мангальных и пирсов вскоре могут пойти под снос. В своем интервью «БИЗНЕС Online» глава ведомства Ильсур Гильмутдинов ответил на вопросы, куда «око государево» смотрело раньше, не испытывает ли он давления со стороны сильных мира сего и почему не берется за Боровое Матюшино.
|
| Ильсур Гильмутдинов (слева): «Первым делом обязали министерство экологии установить границы прибрежных полос и водоохранных зон» |
«БОРОВОЕ МАТЮШИНО — ЭТО ВОПРОС НЕ КО МНЕ...»
— Ильсур Ирекович, Рустам Минниханов объявил, что 2016 год пройдет под эгидой защиты водоохранных зон. Складывается ощущение, что ситуация оказалась запущенной...
— У нас есть две прокуратуры, которые занимаются этими вопросами, — казанская природоохранная прокуратура и татарская природоохранная прокуратура. По протоколу разграничения полномочий у нас муниципальные районы разделены. Во всех районах, которые находятся вдоль Волги, к примеру, осуществляет надзор казанский природоохранный прокурор. Так что, к примеру, Боровое Матюшино — это вопрос не ко мне.
Проблемы с доступом к воде существуют в основном рядом с крупными городами. И мы эту работу вели все три года, как только я сюда пришел. Первым делом обязали министерство экологии установить границы прибрежных полос и водоохранных зон. Это уже сделано в отношении таких рек, как Меша и Степной Зай.
— То есть там все нарушения уже ликвидировали?
— Нет, пока лишь на кадастровую карту нанесли границы водных объектов. И здесь у нас уже появляется правовое основание, то есть мы видим, какие объекты попадают в береговую полосу и водоохранную зону. На Степном Зае, например, есть Карабашское водохранилище, где береговая полоса была застроена. Мы предъявили иски, все они были удовлетворены судами. Требуем освободить береговую полосу от заборов, застроек. Вот обязали снести базу отдыха, размещенную в береговой полосе водного объекта.
— Многие, кажется, элементарно не понимают суть закона о водоохранных зонах, отсюда и возникают проблемы...
— На деле все просто. Есть водоохранная зона. В ее состав входит береговая полоса. Водоохранная зона определяется в зависимости от площади водного объекта, по Волге она, например, составляет 200 метров. Из них 20 метров — береговая полоса. В водоохранной зоне деятельность ограничена. Там можно строить дома, но нужно соблюсти определенные требования — нельзя допускать слив с этой территории в водный объект, то есть должны быть ливневка, сбор сточных вод, канализация. Все это должно уходить за пределы водоохранной зоны. Кроме того, береговая полоса должна быть общедоступной, в этой зоне нельзя устанавливать заборы. Есть несколько исключений для размещения рекреационных объектов — к примеру, размещение пирсов, лодочных станций. Но для этого необходимо получить экологическую экспертизу и заключить договор на водопользование.
|
| «Во всех районах, которые находятся вдоль Волги, осуществляет надзор казанский природоохранный прокурор» |
— Но по факту возле крупных рек сейчас повсеместно стоят заборы и настоящие дворцы на берегу. Возникает вопрос: куда раньше смотрели надзорные органы? Как владельцы этих особняков получили разрешение на строительство?
— Большинство этих объектов построены самовольно. Постоянно спрашивают: а куда смотрели контролирующие органы? Особенно после истории в поселке Белоус. Но ведь по этому объекту нет ни одного документа! Администрация Тукаевского района выдала генплан для размещения объекта, где был заштрихован участок, на котором разрешена застройка, а они просто вышли за его пределы.
«О ТОМ, ЧТО ОБЪЕКТЫ ПРИНАДЛЕЖАТ ВЛИЯТЕЛЬНЫМ ЛЮДЯМ, МЫ УЗНАЕМ ИЗ ПУБЛИКАЦИЙ В СМИ»
— История с иском о сносе «гостиницы» строительного магната Алексея Миронова действительно наделала много шума. Практически достроенное трехэтажное здание с причалом на Каме с одной стороны и вертолетной площадкой с другой расположилось прямо у кромки Камы. Как стало понятно на встрече Рустама Минниханова с предпринимателями Закамья, президент тоже в курсе. Но у многих возник вопрос: почему на эту ситуацию вы отреагировали так поздно? Ждали, когда подадут жалобу?
|
| «Есть несколько исключений для размещения объектов — к примеру, пирсов, лодочных станций. Но для этого необходимо получить экологическую экспертизу и заключить договор на водопользование» |
— По поводу реакции — у меня в составе татарской природоохранной прокуратуры всего три человека! И водоохранная деятельность — это лишь часть нашей работы. У нас есть леса, объекты нефтепромышленности, почва — направлений надзора очень много. Все увидеть мы не можем, но на жалобы всегда реагируем. В случае с поселком Белоус все действительно началось с жалобы, которая была направлена в контролирующие органы и на которую не было реакции. Поэтому мы вмешались. И там есть несколько оснований для сноса — объект находится в береговой полосе, самовольно захвачен земельный участок, не получено разрешение на строительство объекта. Еще одно нарушение — нецелевое использование земельного участка.
— А вообще часто люди жалуются на подобный произвол соседей?
— К сожалению, нечасто. Много информации я почерпнул из комментариев под материалом в газете «БИЗНЕС Online». По этим сигналам уже идет работа.
|
| «Гостиница» Алексея Миронова — трехэтажное здание с причалом на Каме с одной стороны и вертолетной площадкой с другой — расположилась прямо у кромки Камы |
— Наверняка все эти роскошные дома у воды строят люди, которые имеют деньги и влияние. Давление оказывают?
— Давления не чувствуем. Более того, о том, что эти объекты принадлежат влиятельным людям, мы узнаем из публикаций в СМИ постфактум. В случае с Белоусом у нас по документам проходит некая Наиля Гусманова. Есть номинальный владелец, а куда эта ниточка приведет, к какому владельцу — нам все равно, когда речь идет о сносе. Пускай теперь между собой решают, кто будет возмещать эти расходы.
— Что в итоге будет с трехэтажной гостиницей?
— Ждем суда. И рейд в этом поселке будет продолжен, еще раз пройдем вдоль берега. Даже судя по комментариям, там есть и другие проблемные объекты... При этом хорошо, что так совпало, ведь имя владельца дома, который должен пойти под снос, на слуху, дело получило широкий общественный резонанс. Теперь многие звонят мне, чтобы просто проконсультироваться: а можно ли строить, какие документы нужны?
ЧЕРНЫЙ СПИСОК: ДВОРЦЫ И ПИРСЫ НА МЕШЕ
— Какие еще объекты оказались в черном списке?
— Недавно был рейд по Меше. Вместе со специалистами минэкологии мы сели в лодку и прокатились вдоль берега — обнаружили 20 - 30 объектов, установленных с нарушениями. Там есть и заборы, огромные летние мангальные беседки и капитальные постройки, бани сплошь и рядом. Некоторые жилые дома меньше этих бань, настоящие дворцы! Есть пирсы и причалы, но никто договор о водопользовании не заключал. Мы ведь не против — сделай со своего участка спуск к воде, установи пирс, с которого весь поселок будет рыбачить. Но сделай проект, согласуй его, заключи договор водопользования и пользуйся! У нас нет задачи все снести — есть задача привести все в порядок.
— К сожалению, сложно представить щедрого человека, построившего пирс или причал для всеобщего пользования...
— А зря! На Меше мы обнаружили красивый пирс с колоннами, никакого ограждения нет, доступ свободный...
— В таких случаях чаще всего появляется охранник со словами: «Это частная собственность».
— Не имеют права!
|
| «Может быть, у человека денег много, но ведь результат все равно один будет — снос объекта. Либо он сам снесет, либо за него это сделают приставы» |
— И какая судьба ждет эти объекты на Меше, возведенные с нарушениями?
— Сейчас будем устанавливать владельцев этих участков, документально закреплять данные факты. Через месяц отправим иски в суды, тем более у нас практика сложилась — есть решение Верховного суда РТ по СЗМН (речь идет о решении, согласно которому база отдыха ОАО «Северо-западные магистральные нефтепроводы» ограничивает свободный доступ граждан к водному объекту — прим. ред.).
— Что будет в исковых требованиях?
— Основное требование — освобождение береговой полосы от заборов путем сноса. Под снос должны пойти и бани. Ведь они их поставили на береговой полосе — по законам физики вода обратно не течет, вся грязь течет в речку.
— Сколько времени уходит на то, чтобы ответчик отреагировал на решение суда и снес незаконную постройку? Можно предположить, что это может длиться годами, пока судебные приставы не приедут и не снесут...
— Напомню, на Карабашском водохранилище многие организации устранили нарушения еще до решения суда. «Татнефть», к примеру, отреагировала на наше обращение еще до обращения в суд.
— Ну это «Татнефть», а частники...
— И частники относятся с пониманием. Решение суда вступает в силу через месяц, если нарушения не устранены, наступают штрафные санкции. Может быть, у человека денег много, но ведь результат все равно один будет — снос объекта. Либо он сам снесет, либо за него это сделают приставы. Но тогда он должен будет в пятикратном размере возместить государству стоимость этих работ. Снести самому намного дешевле.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 130
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.