Андрей Нечаев

«ПОСЛЕДУЕТ СИЛЬНОЕ ДАВЛЕНИЕ НА РУБЛЬ»

— Андрей Алексеевич, аресты российского имущества в Бельгии, Франции и Австрии означают объявление нам Западом финансовой войны? Насколько это вообще серьезно и опасно для России?

— Для меня такое развитие событий совершенно не было неожиданностью. Я еще 10 дней назад написал в соцсетях на эту тему. Когда министр юстиции Александр Коновалов заявил, что Россия не будет выплачивать около 2 миллиардов евро по решению Европейского суда по правам человека по иску акционеров «ЮКОСа», я отметил, что будет вторая история компании «Нога» (в 1990 - начале 2000-х эта швейцарская фирма добивалась ареста росийских активов за якобы невыполненные торговые контракты — прим. ред.). Мы опять получим арест самых разнообразных зарубежных активов вплоть до парусников и самолетов. Мой прогноз оказался абсолютно правильным. Мы ровно это и получили. В случае с Бельгией речь идет об аресте имущества на сумму 1,9 миллиарда евро. Эта сумма достаточно существенная и для российского бюджета неприятная, но совершенно не критичная. Однако на подходе второе дело «ЮКОСа», где речь идет уже о 50 миллиардах долларов. Это будет серьезной нагрузкой, если данную сумму придется выплачивать из бюджета. Также последует сильное давление на рубль, потому что нужно будет находить деньги на внутреннем валютном рынке, что сильно увеличит риски девальвации.

— Сегодня масштаб претензий к России по сравнению с теми, что выдвигала фирма «Нога», намного больше. Во Франции аресты российского имущества уже проходят в качестве обеспечительной меры по решению Гаагского арбитража о взыскании в пользу акционеров «ЮКОСа» более 50 миллиардов долларов. Как вы полагаете, это скоординированная атака, в которую постепенно включатся все ведущие страны Запада?

— Пока невозможно точно предсказать развитие событий, Потому что разные суды могут принимать разные решения. Какие-то страны, безусловно, проявляют бо́льшую активность по аресту активов, другие — меньшую. В случае с «Ногой» Франция также едва ли не первой принялась накладывать аресты на российское имущество. В основном с этой страной и была тогда связана вся проблема. В том случае арестами российских активов занимались далеко не все страны Запада. Я думаю, сейчас будет во многом похожая ситуация. Кто-то будет исполнять решения Страсбурга и Гааги, кто-то не будет. Но у нас достаточно много активов за рубежом, поэтому даже если это будут делать не все, то 50 миллиардов долларов для ареста всегда найти можно.

«ЭТО БУДЕТ ВОСПРИНЯТО КАК РАЗБОЙ»

— В России возмущение вызывает то, что арестовывается имущество не только напрямую принадлежащее Российской Федерации, но и контролируемых нашим государством компаний. Они все-таки являются коммерческими структурами и вряд ли несут ответственность за действия государства по отношению к «ЮКОСу». Считаете ли вы обоснованными действия западной юстиции в отношении активов российских компаний?

— Я не специалист по международному праву, но думаю, раз это делается, то, наверное, те, кто выносит решения об аресте активов, каким-то образом подстраховались на случай встречных исков с российской стороны. Но это вопрос скорее к юристам, чем к экономистам.

— Тогда вопрос к вам как к политику и экономисту: должна ли Россия ответить на действия Запада, начав аресты расположенных на нашей территории активов тех стран, которые по сути объявили нам финансовую войну? Российский МИД уже пригрозил Бельгии ответными карами...

— Мне кажется, что это был бы очень опасный путь, потому что в данном случае речь идет о решении судов. С ними можно соглашаться или не соглашаться, наверняка российские власти будут подавать какие-то апелляции, как это уже происходит в случае с Гаагой, где судебные процессы по делу «ЮКОСа» еще не закончены. Но тем не менее все это происходит в рамках пусть и оспариваемого, но права. А если изъять в ответ активы, что называется, революционным путем, то это полностью вытолкнет Россию из всей системы международного права.

— Ну зачем же сразу революционным? В России тоже есть суды, которые могут принять решение об аресте активов недружественных стран и их компаний. Или, по вашему мнению, это в любом случае будет воспринято на Западе как конфискация?

— Безусловно, так и будет воспринято. Даже не как конфискация. Это будет воспринято как разбой.

ВАЛЮТНЫЕ РЕЗЕРВЫ РОССИИ ПОД УГРОЗОЙ

— Вслед за акционерами «ЮКОСа» с исками к России в западные суды обращается и Украина. Возможно ли, что и ее претензии будут удовлетворены и нам предъявят новые требования о выплате десятков миллиардов долларов или евро, а также арестуют новые российские активы?

— Теоретически сейчас все возможно. Но для этого должны быть решения судов. Также возникает вопрос: какие суды могут рассматривать иски одной страны к другой? В случае с «ЮКОСом» речь шла об исках конкретной компании и конкретных физических лиц, права которых были, по их мнению, нарушены. Когда мы говорим о межгосударственных спорах, это совсем другое дело и другая юрисдикция.

— Украина подала иск в тот же Страсбургский суд и рассматривает возможность обращения в Международный суд ООН.

— Здесь возникает проблема правомочности решений этих судов. Не знаю, в какой мере Международный суд уполномочен и готов решать такого рода правовые споры.

— Могут ли все эти требования ареста российских активов затронуть международные резервы России? Они ведь хранятся за пределами нашей страны...

— Думаю, что теоретически они тоже могут быть подвергнуты аресту. Но должны быть конкретные судебные решения, касающиеся этих напрямую принадлежащих нашему государству валютных резервов.

Владимир Путин (фото: kremlin.ru)

«ЛЮБОВЬ К РОССИИ НЕ ЭКВИВАЛЕНТНА ЛЮБВИ К ПУТИНУ»

— Вопрос к вам как к одному из лидеров либеральной оппозиции: способны ли наши либералы обойти стороной ловушку патриотизма? Ведь если поддерживать подобные аресту активов действия Запада, неизбежно получишь обвинения в принадлежности к «пятой колонне» или, как теперь модно говорить, к «иностранным агентам». Чем ответите на неизбежные обвинения в том, что вот опять либералы хотят разорить страну?

— Во-первых, власть обвиняет в непатриотизме своих политических оппонентов уже давно и вне зависимости от последних событий. Во-вторых, совершенно не надо путать (это моя принципиальная позиция) любовь к родине с любовью к современной российской власти. Вот здесь наша пропаганда совершенно очевидно занимается передергиванием карт и подменяет одно другим. Критика российской власти, в том числе, в том, что связано с международными делами, совершенно не означает нелюбовь к своей стране. Упрощая, скажу: любовь к России не эквивалентна любви к Путину.

— Так как же вы все-таки относитесь к решению судов ряда западных государств по аресту российских активов, поддерживаете или осуждаете?

— Власти, конечно, задействуют подобные прецеденты как элемент во внутриполитической борьбе. В том числе используя прямую ложь, передергивания и подтасовку фактов. Я говорю о существе проблемы. Критика каких-то в том числе внешнеполитических или внешнеэкономических решений власти — это и есть задача оппозиции. Я, например, считаю величайшей глупостью российские антисанкции. Это разве мешает мне быть искренним патриотом России?!

Что же касается конкретно ареста российских активов за рубежом, то у оппозиции нет оснований ни радоваться, ни печалиться по этому поводу. Просто вот такая ситуация сложилась. Безусловно, наши власти были изначально неправы в том, как развивалось дело «ЮКОСа». Вот теперь наступила расплата. Никакого злорадства тут быть не может. Просто это состоявшийся факт, который, конечно, крайне неприятен для нашей страны и власти. Надо было думать раньше о последствиях своих действий.

— Группа депутатов Госдумы обратились в Конституционный суд с запросом, суть которого сводится к следующему: как бы так сделать, чтобы не выполнять решения Европейского суда по правам человека? Как вы оцениваете курс на изоляцию России от европейских институтов, в том числе и правовых?

— Мне кажется, что курс на изоляцию — это путь в тупик, Он нанесет стратегический вред России и вред российскому населению. Что касается запроса в КС, то у нас в Конституции записано, что международные договоры имеют приоритет по отношению к российским законам. Значит, надо изменить Конституцию, если господам она не нравится. И тогда действительно можно решения Европейского суда не выполнять. Сейчас, когда мы их не выполняем де-факто, есть по крайней мере сомнения в том, не является ли такое невыполнение нарушением конституционных норм. Чтобы кардинально решить юридическую проблему, надо убрать данный пункт из Конституции. Но это не будет решением реальной проблемы. Это будет внутренний акт, которым мы скажем, что не выполняем решения международных судов, потому что отказываемся от приоритета международных договоров. Но Гаагскому арбитражу и приставам, которые в западных странах будут осуществлять аресты российского имущества во исполнение решения судов, им все равно, как устроена российская Конституция. Они-то на Западе продолжают подчиняться нормам международного права, а не российского. Нам в любом случае придется оспаривать решения судов иностранных государства, и это, безусловно, нужно делать вне зависимости от того, как мы изменим наше внутреннее законодательство. Если уж всерьез брать курс на изоляцию, та надо, наверное, все за рубежом закрыть, оставить только посольства, которые обладают иммунитетом. Я не думаю, что это конструктивный путь.