Рафаэль Хакимов: «Вспоминаются великолепные татарские традиции, растоптанные нашими имамами»

«ХВАТИТ ПОДРАЖАТЬ АРАБАМ»

Слышу и вижу вас
В вагонах трамвая, в театрах, конторах
И дома, в мой вдохновенный час,
При сдвинутых шторах.
Вы замешались в толпу, вы снуете у фонарей,
Там, где газетчик вопит о новых бедах России.
Владислав Ходасевич. Призраки. 22 марта 1918 года

Экономисты национальную культуру не учитывают в своих расчетах или ставят ее на второй план, или даже считают культуру затратной статьей. На самом деле культура важнее экономики и политики. «Из всех областей современной жизни экономика является, пожалуй, той, где наиболее заметно прямое влияние культуры на благосостояние отдельных стран и на международный порядок в целом, — пишет гарвардский профессор Фрэнсис Фукуяма. — Хотя хозяйственная деятельность неразрывно связана с социальными и политическими процессами, существует ошибочная тенденция, поощряемая современной экономической мыслью, рассматривать экономику как самостоятельную сферу, управляемую своими особыми законами и отделенную от остальной жизни социума. В таком свете экономика предстает неким изолированным пространством, в котором люди собираются вместе лишь для того, чтобы удовлетворить эгоистические потребности и желания». Насколько культура влияет на бизнес, можно видеть по экономическому развитию различных стран и регионов: протестантский север Европы наиболее развит, менее всего подвержен коррупции, не расточителен и старается придерживаться нормы социальной справедливости; католический юг Европы уже менее развит, имеет склонность к роскоши, более терпим к коррупции, хотя отличается высоким художественным вкусом и лучшей в мире сферой услуг; православные страны соревнуются в своей отсталости, коррупционности, конфликтогенности; а мусульманские страны — просто отстой, они не только отсталые, но считают это добродетелью. Для них символом успеха стала роскошь, безделье и военные победы над своими братьями-мусульманами.

Ислам никаким образом не сдерживает коррупцию, не содействует получению образования, развитию наук, успешному ведению бизнеса. Если бы исламские теории экономики что-то значили, они бы не нанимали «BP» для добычи нефти. В исламском мире нет ни одного нормального университета. Казань с ее вузами по сравнению с мусульманскими странами — величайшая цивилизация. Мы не только способны обучать, но даже проектируем и производим сложную технику. Ислам полагается не на способности человека, а на якобы волю Аллаха, которая на поверку оказывается деятельностью радикальных партий. За последние десятилетия ни одна война, ни один конфликт не проходил без участия мусульман. Если татары были успешными предпринимателями до революции, то единственной причиной было реформирование ислама, отказ от шариата в пользу светских законов. Чем быстрее мы избавимся от оков ханафитского мазхаба, который настойчиво навязывают нам клерикалы, тем быстрее будет развиваться экономика.

Национальный татарский костюм можно назвать ценным памятником народного творчества

Показательно, с начала «перестройки», когда объявили возрождение религии, по инициативе ДУМ РТ не был издан ни один труд татарских богословов, зато старательно перевели не только на русский, но и на татарский язык духовного лидера запрещенной во многих странах (включая Россию) партии «Братьев-мусульман» Юсуфа аль-Карадави, перевели на татарский язык Мухаммада ибн ‘Абдуль-Ваххаба, распространили сотни сочинений средневековых и современных арабских авторов. Смысл этих сочинений можно свести к одному тезису: Россия — неправильная страна, потому что она не придерживается шариата, она должна перейти на каноны ханафитского мазхаба. Все эти годы клерикалы делали вид, что не существует своих собственных татарских традиций в исламе. Глядя на женщин, укутанных подобно бедуинам в примитивные платки и длинные платья, на разряженных как в театре имамов, на бородатых прихожан в грубых белых одеяниях, толпами идущих к мечети в Кремле, вспоминаются великолепные татарские традиции, растоптанные нашими имамами. Сегодня в Казань привносится арабское Средневековье, а ведь в Средние века существовала «татарская мода» как элемент высшей на то время цивилизации. Не только на Руси, но по всей Европе элита щеголяла в татарской одежде. Кое-что из прошлой моды сохранилось до наших дней — это женские сапожки, которые вначале заимствовали у татар русские, а затем эту моду завезли в Париж, и оттуда она пошла гулять по всему миру. Любое процветание начинается с уважения к самому себе, к своей истории, культуре, традициям. Хватит подражать арабам. Для успешного ведения бизнеса и процветания республики нужно вернуться к традициям джадидизма, отвергнув любое влияние мусульманских богословов, призывающих к воинствующему Средневековью.

«АК БАЙЛАР» — «ЧЕСТНЫЕ БОГАЧИ»

У кого чаще всех Господь на языке, у того черт на сердце
Денис Фонвизин

Скоро в Татарстане начнется волна потрясений в компаниях, чьи основатели будут отходить от дел и передавать бизнес детям. Те, кто сумеет во время перестроиться с учетом мирового опыта, сохранят собственность, кто будет упрямо держаться собственного понимания управления фирмой, сильно рискуют. Хозяева, самостоятельно сколотившие капитал, терпеть не могут чужих советов, поскольку их успех зависел от них самих. В этой части они правы, но их дети не обязательно должны быть похожими на них. Говорят, яблоко от яблони недалеко падает. Но есть и другие варианты — яблоки и вовсе могут не созреть и даже сгнить на яблоне. К тому же существует естественный рост компании, что в любом случае требует перестройки. Даже такие примеры, как с Генри Фордом I не очень убедительны, он, действительно, скептически относился к менеджерам и считал, что сам собственник и должен быть полным хозяином, но он находился в иной среде, нежели условия Татарстана. Форда окружали пуританские традиции, а у нас среда православная и мусульманская. И тот и другой вариант для бизнеса — хуже некуда.

Переход от семейного бизнеса к более крупным формам стоит по значимости для развития экономики в одном ряду с победой над организованной преступностью, что стало заслугой наших правоохранительных органов в лихие 90-е годы и не менее значимо, нежели борьба с коррупцией, которую еще только предстоит начать.

Генри Форд I считал, что сам собственник и должен быть полным хозяином, но он находился в иной среде, нежели условия Татарстана

Думать — самая трудная работа; вот, вероятно, почему этим занимаются столь немногие
Генри Форд

В любой стратегии приходится учитывать социальный капитал, т.е. определенный потенциал общества, возникающий на базе доверия между его членами. Социальный капитал отличается от других форм человеческого капитала тем, что обычно создается и передается посредством культурных механизмов — таких как религия, традиция, обычай. Кое-что из этих норм относится к сфере «фундаментальных ценностей» (например, к пониманию Бога или справедливости), однако в их число входят и такие вполне светские вещи, как профессиональные стандарты и корпоративные кодексы поведения. У доверия есть своя вполне конкретная экономическая величина. Невозможно отношения поддерживать, только опираясь на законы, договоры, суды — солидарность общества в решении общих задач — один из факторов процветания, что хорошо видно на примере Германии и Японии. В Японии существует понятие «корпорация Япония», что хорошо проявилось во время аварии на Фукусиме — продавцы в магазинах не воспользовались ситуацией и не взвинтили цены на дефицитные товары.

В чем преимущество государств с высокой степенью национальной солидарности? В этих странах крупные производства создавались без поддержки государства. Доверие до определенной степени заменяет сложные юридические процедуры, ускоряет бизнес, делает его более надежным. Любой юридический аппарат приводит к росту «операционных издержек», он малоэффективен, поскольку требует постоянного переписывания, согласования, отстаивания в суде и обеспечения выполнения обязательств, иногда с помощью принуждения. К тому же уровень профессионализма татарстанских юристов оставляет желать лучшего. По крайней мере, в случае с Институтом истории им. Марджани многочисленные проволочки с оформлением документов каждый раз случались именно по вине юристов и не столько из-за их слабой подготовки, сколько из-за безответственности. Дать людям высшее образование, конкретную профессию, снабдить технологией достаточно просто. Но воспитать преданность, честность и надежность крайне сложно. Для этого в человеке должен быть заложен приоритет общественных добродетелей над индивидуальными. Это — этический навык, передающийся с культурой, традицией, он трудно формируется, но столь же трудно поддается изменению или уничтожению в силу сложившейся привычки. Доверие, как элемент культуры, становится гарантией для масштабных проектов, где не всегда могут помочь юристы. Более того, в России юристы сами по себе уже представляют проблему — далеко не все из них стоят на страже закона.

До революции у татар на доверии работали так называемые «ак байлар» — «честные богачи». У русских существовал круг предпринимателей, следовавших «кодексу чести». Сегодня их нет. Страна вернулась в Средневековье.

С тем, чтобы понять, по какому пути пойдет Татарстан, нужно посмотреть на те страны, которые пережили кризис семейного бизнеса. Например, в Китае и Италии, где слишком сильна роль семьи, государственное вмешательство стало единственным путем создания крупных производств. В странах с сильной национальной солидарностью не понадобилось государственное вмешательство, поэтому они оказались в первой десятке развитых стран. При характеристике этих стран для большей наглядности иногда прибегают к образам, помогающим за внешней оболочкой понять суть государства. Так, японское общество сравнивают с гранитной глыбой, в этот же разряд подходит и Германия, а традиционное китайское общество скорее напоминает горсть песка, в которой каждая песчинка — отдельная семья. Если попытаться найти сравнение для России, то ее никак не назовешь глыбой, она и не горсть песка, и не глина, из которой можно лепить что захочешь. В России не только силен анархизм, но также отдельные народы и территории проявляют различную степень солидарности, придерживаются различных культурных ценностей. Кавказ, Поволжье, Сибирь, Алтай, Дальний Восток — носители различных традиций. Россию можно сравнить с кучей разномастной щебенки, которую пытаются закатать под парковку. Такова ее природа.

В России укрупнение предприятий будет происходить при поддержке административного ресурса, само общество не может стать гарантией укрупнения из-за отсутствия в людях элемента доверия — его нет в отношениях предпринимателей с властью, предпринимателей друг с другом, и среди населения нет никакого доверия к бизнесу. Для Республики Татарстан в этой ситуации важно сохранить рычаги влияния на этот процесс прежде всего с точки зрения ограничения аппетитов московских олигархов и банковских структур. В России однажды произошел «севооборот» с собственностью, в результате кто-то сумел увеличить свои активы, а кто-то сбежал из страны с активами, кое-кому не повезло, они отсидели и затем сбежали. В условиях нынешнего кризиса может произойти худшее — «черный передел». Важно уберечь республику от этого экономического смерча.

«ЛУЧШЕ БЫ ТЫ НЕ КУКАРЕКАЛ...»

Мы ничего не раздаем с такой щедростью, как советы
Франсуа де Ларошфуко

Новейшие, в частности, информационные и инжиниринговые технологии сами по себе не могут кардинально повлиять на процесс укрупнения компаний и повышения их эффективности, поскольку их действие преломляется через культурную составляющую. Там, где солидарность достаточно высока и есть готовность создавать сетевые или другие организации, информационные технологии окажутся весьма эффективными, но в отсутствии установки на солидарность и ответственность новейшие технологии не помогут перейти от малого бизнеса к крупному, они станут довеском инфраструктуры.

В условиях низкой управленческой культуры информационные технологии зачастую становятся просто модным украшением неэффективной работы. Любопытно наблюдать, как в Татарстане пользуются электронным правительством — отличный материал для моих лекций по менеджменту. Нет слов, электронное правительство необыкновенно облегчает работу тех, кто нуждается в ускорении работы, но оно ничего не меняет в работе чиновников, думающих не о конечном результате, а своем местоположении. Поскольку Институт истории им. Марджани из-за безумных пертурбаций в Академии наук Татарстана вот уже два года переписывается с различными органами, то можно отслеживать, как решение вопросов спускается на предельно низкий уровень, где госслужащий уже не понимает суть дела и отписывается общими словами типа: «такое решение несвоевременно», «вопрос требует изучения», «информация принята к сведению». На одну из бумаг мы получили 36 согласований и необыкновенно загордились таким к себе вниманием — теперь в государственных органах различного уровня очень многие в курсе наших дел, мы приобрели целый отряд друзей и сочувствующих. Но самое интересное происходит в самой Академии наук. Подражая министерствам, ученые высочайшего ранга пересылают через электронное правительство друг другу письма с умными резолюциями, если даже сидят в соседних кабинетах. При этом ответы на письма дают через две недели или месяц с продуманной и взвешенной резолюцией: «принято к сведению». Я понимаю, что мы сделали важные шаги в сторону ускорения бюрократических процедур, но при этом сама техника не может заменить человеческую культуру. Нецелесообразно двигатель для гоночного автомобиля ставить на телегу. Культура менеджмента не менее важна, нежели технические средства или структурные реорганизации.

В свое время известный английский историк и публицист Сирил Норткот Паркинсон сформулировал так называемые «законы Паркинсона». Он анализировал статистику британских учреждений. Первый вывод, который он сделал, гласит: «Число государственных служащих неумолимо растет независимо от объема работы — и даже если таковой нет вовсе». Пример с министерством по делам колоний особенно впечатляет, численность этого ведомства росла вместе с распадом Британской империи и достигла максимума, когда вообще не осталось заморских территорий. Надо заметить, что «законы Паркинсона» к Татарстану вообще не подходят, мы же не Англия.

Из хождения бумаг по отдельным ведомствам можно сделать интересный вывод в стиле Паркинсона. Я всегда думал: для чего подготовку решения вопроса спускают на более низкий уровень, если ответ лежит на поверхности? Порой бумага и вовсе не имеет никакой ценности, но она обязана проделать тот же путь, что и судьбоносный документ. В наш институт приходили письма различных активистов. Всегда находится какой-нибудь любитель истории, который пишет самому президенту страны. Эта бумага проходит нужные инстанции и попадает к президенту республики, затем по иерархической лестнице спускается в Академию наук РТ и, наконец, попадает в Институт истории, где младший научный сотрудник объясняет, какая чушь содержится в письме, после чего бумага благополучно начинает восхождение вверх до московского Кремля и снимается с контроля.

У Паркинсона есть одно любопытное наблюдение: «Во всякой иерархии каждый служащий имеет тенденцию достигать своего уровня некомпетентности». Достигнув уровня полной некомпетентности, служащий выпадает из резерва для повышения, и его работу поручают кому-то другому по факту, а не по инструкции. Это правило можно было бы перефразировать применительно к документообороту: «Любой документ в иерархии управления имеет тенденцию достигать уровня не-ответственности исполнителя». Причина такой ситуации заключается в централизации власти, которая стимулирует перекладывание решения вопроса на тех, кто по положению уже ни за что не отвечает. Еще одно замечательное свойство вертикали власти — порождать бумажный поток в геометрической прогрессии. Он исключительно полезен, поскольку увеличивает потребность в рабочих местах. Поэтому, несмотря на рост федеральных учреждений в центре и на местах, они не в силах справиться со всем объемом возложенных на них обязанностей.

В данном случае я никого не критикую, а всего лишь наблюдаю за природой централизованной системы, чья сущность состоит не в повышении эффективности труда госорганов, а в имитации энергичности и своей значимости через проведение многочисленных и перманентных совещаний с большим количеством высокооплачиваемых госслужащих. Это всего лишь констатация факта с точки зрения теории менеджмента, материал для лекций, здесь отсутствует аксиологический аспект — нельзя же обижаться на пасмурную погоду, хотя душа просит солнечного дня на выходные.

Всех, кто следит за котировками акций, поразил рост стоимости акций китайской компании «Али-Баба», поставившей за прошедший год абсолютный рекорд. Удивительно не то, что «Али-Баба» составила конкуренцию Ozon'у, а то, что молодые и энергичные ребята начали работу в простой деревне с продажи товаров через интернет для деревни. Так они выросли в ведущую компанию в мире. Все же электронные средства — великая вещь, если их потенциал соединить с крестьянским трудолюбием. Вот это, действительно, смарт-аул! Если эти строки читает ответственный работник профильного министерства, он непременно поставит резолюцию: «несвоевременно» или «принято к сведению». А про себя добавит: «Лучше бы ты не кукарекал, а то и без того дел невпроворот»...

Нам и родина — чужбина,
Всюду путь и всюду цель.
Нам безвестная долина —
Как родная колыбель.
Шепчут горы, лаской полны:
«Спи спокойно, кончен путь!»
Шепчут медленные волны:
«Отдохни и позабудь!»
Рад забыть, да не забуду;
Рад уснуть, да не усну.
Не любя, любить я буду
И, прокляв, не прокляну:
Эти бледные березы,
И дождя ночные слезы,
И унылые поля...
О, проклятая, святая,
О, чужая и родная
Мать и мачеха земля!
Дмитрий Мережковский. Чужбина-Родина, 1907 год