Не ругайте Центробанк!

ВСПОМИНАЯ РОТШИЛЬДОВ

Рекорды падения, которые исправно обновляет российская национальная валюта, заставили даже вполне равнодушных к экономической реальности людей освоить словосочетания «ключевая ставка», «золотовалютные резервы» и даже громкое слово «стагфляция». Отдельным мемом следует признать выражение «национализация Центробанка», но тем, кто его активно употребляет, боюсь, экономисты уже не помогут. Я подозреваю, что люди, призывающие к «национализации» Центробанка Российской Федерации, воображают, будто им доверят распределять те самые золотовалютные резервы или, по крайней мере, отрежут от них кусок.

В связи с этим вспоминается история, о том, как во Франции во время революции, если не ошибаюсь, 1848 года кому-то из парламентариев пришла в голову мысль «вернуть народу» средства банка Ротшильдов. Законопроект был немедленно принят, и представители парламента явились к главе банкирского дома с известием о конфискации его состояния на народные нужды. Велико ли число претендентов, поинтересовался старый банкир? 30 миллионов французов, ответили ему. Что же, сказал Ротшильд, каждому причитается по 8 франков, можете получить свою долю в кассе. Очевидно, заступники народных интересов рассчитывали на другую сумму, поэтому вопрос о дележе золота Ротшильдов сошел с повестки дня. Кстати, теоретический дележ резервов ЦБ на всех россиян поровну обогатит каждого на сумму порядка $3 тысяч. Стоит ли такая овчинка выделки? Но все же нас интересует другой вопрос. Что будет с рублем и насколько эффективны действия Центробанка в текущей экономической ситуации? Ответить на этот вопрос не так трудно, если принять как данность то обстоятельство, что, в отличие от претендентов на «золото Ротшильда», претенденты на «золото ЦБ РФ» имеют возможность делить его не «поровну», а «по запросу»

В самом деле, экстренное повышение ключевой ставки до 17%, никак не охладило валютный рынок, реагирующий теперь не только на нефтяные цены, но и на фактическую денежную эмиссию. Давайте смотреть правде в лицо, сам факт получения «Роснефтью» 600 млрд. рублей и послал рынку сигнал, гораздо более очевидный, чем все публичные заявления ответственных лиц, а результатом такого сигнала и стало падение рубля в начале недели. Какие могут быть у нас основания для сомнений в словах руководства «Роснефти» о том, что корпорация не будет тратить средства на закупку валюты? Конечно же, не будет, она просто разместит средства на счетах уполномоченных банков, а уже уполномоченные банки будут делать то, что считают нужным, и вернут все с процентами. Но ничего выгоднее игры на валютном рынке в России сейчас нет. Похоже, что и само-то повышение ставки было запланировано еще на прошлой неделе, а ее отсрочка была связана именно с необходимостью обеспечения сделки с облигациями «Роснефти», в противном случае корпорация вынуждена была бы занять деньги не под 11%, а под 17% годовых. На этом фоне заявления пресс-секретаря корпорации о том, что, повысив ставку, ЦБ «пристрелил российскую экономику», звучат откровенно издевательски. Тем более что именно этот человек в свое время многократно предсказывал коллапс доллара и крах американской валютной системы.

ПРОСТОЙ ПРОГНОЗ

Что касается дальнейшего развития событий, можно смело предсказывать ослабление российской денежной единицы. И возможности Центробанка для ее стабилизации не так уж велики, а резервы не безграничны. Российская экономика действительно находится не в лучшем положении. В ходе торгов на Московской бирже 16 декабря индекс РТС обвалился более чем на 19%, пробив психологически важную отметку в 600 пунктов. Цены на нефть уверенно идут вниз, и нет оснований предполагать, что они поднимутся в ближайшем будущем. Вопреки многочисленным заявлениям о том, что мировая экономика не выдержит нефтяных цен ниже $80 за баррель, а бюджету Саудовской Аравии нужны те же магические $80, эта самая экономика не демонстрирует признаков кризиса, а ОПЕК, первую скрипку в которой играют саудиты, устами министра энергетики ОАЭ Сухейля Фараджа аль-Мазруи, заявляет, что картель не испугается и $40 за баррель, а значит, не намерен наращивать добычу.

Добавим к слову, что и другие валюты стран-экспортеров нефти не падают такими темпами, как российская. Правда, венесуэльскому боливару падать почти некуда, но иранский риал с начала года потерял процентов 10, а вот казахстанский тенге выглядит значительно более стабильной валютой, нежели рубль. Значит, причины системного кризиса на российском валютном рынке следует искать не только в падении нефтяных цен.

Тот, кто утешительно рассуждает о перспективах 140-миллионного российского потребительского рынка и его привлекательности для инвестиций, забывает, что перспективным этот рынок делали растущие доходы граждан и обилие незаполненных рыночных ниш. Сейчас же в условиях реального снижения доходов желание предпринимателей «вкладываться в Россию» сильно уменьшилось. Кроме того, судя по всему, российским банкам не очень-то удается наращивать депозиты населения. На политику процентных ставок россияне всегда реагировали чутко, так, пять лет назад, в начале 2009 года, ставки были подняты очень резко и это заставило граждан нести деньги в банки, но сейчас 12% годовых — небольшая премия по сравнению с возможностями, которые предоставляет наличная валюта. Кроме того, инфляция очевидно превысит и 10, и 12% годовых, а значит, нести деньги в банки будут только те, у кого их слишком много. Если будут.

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Что же все-таки должен был делать Центробанк, учитывая, что до сих пор повышение ключевой ставки не приводило ни к торможению инфляции, ни к сдерживанию курса рубля? Да, повышение ставки создавало и создает дефицит рублевой ликвидностии, но на очень короткое время. Даже нынешние 17% не напугают рынок — валюта нужна закредитованым российским компаниям, а брать ее неоткуда — денег не дают ни на Западе, ни на Востоке. Значит, остается только родной Центробанк, который не может ни отказать корпорациям в финансировании, ни прекратить скупку долларов, полностью отказав в выдаче кредитов банкам. Последнее лекарство может оказаться хуже болезни, потому что при длительном применении приведет к волне банковских крахов из-за недостатка денег, ведь граждане едва ли согласятся поддержать банковскую систему своими сбережениями. Ученые уже. Впрочем, ликвидность в банках есть, всю минувшую неделю ЦБ исправно снабжал банкиров деньгами. Объем операций РЕПО увеличился на 1 трлн. рублей, объем обеспеченных кредитов — на 300 млрд. рублей.

Кто получает максимум выгоды от текущего положения дел? Простой ответ: сам ЦБ РФ, который является самым крупным накопителем валюты и получает от ее реализации самую большую прибыль. Допуская, что Центробанк последний раз покупал валюту при курсе в 30 рублей за доллар, мы придем к выводу, что, продавая ее сейчас, он зарабатывает на каждом миллиарде долларов более 30 (если не 40) миллиардов рублей. Другое дело, что количество валютных миллиардов ограничено. Руководство ЦБ РФ уже заявляло, что в следующем году готово израсходовать на валютные интервенции порядка $80 млрд., или 40% всех резервов (на самом деле не всеми резервами главный банк страны может распоряжаться, управление суверенными фондами относится к компетенции минфина, но не будем крючкотворами). А поскольку прибыль ЦБ перечисляется в доход федерального бюджета, можно понять, почему финансисты уверены в выполнении бюджета 2015, тем более что госрасходы планируется уменьшить на 10%. Так что от падения отечественной валюты власти объективно выигрывают в тактическом плане, несмотря на всю риторику относительно важности «стабильности рубля» и его непременном «отскоке» куда-то в заоблачные выси.

С государственными нефтеэкспортерами ситуация выглядит несколько сложнее. С одной стороны, обвальное падение рубля играет на руку получателям валюты, им становится легче оплачивать свои расходы внутри страны. С другой стороны, именно доллары нужны им для оплаты внешних долгов, а свои рублевые доходы они вынуждены превращать в валюту по невыгодному курсу. Собственно, этот гордиев узел противоречий разрубается денежной эмиссией, которую мы и наблюдаем в упаковке «займов под залог облигаций». А денежная эмиссия — это прямой путь к инфляции и девальвации национальной валюты. В 2008 году ситуация была иной: размер специально учрежденного стабилизационного фонда для российских компаний был ограничен $50 млрд. (даже эта сумма не понадобилась полностью), Центробанк остановил падение курса рубля (правда, ценой колоссальных валютных интервенций), но главное — внешние рынки капитала оставались открытыми, а снижение нефтяных цен оказалось краткосрочным. Сейчас все не так, поэтому ЦБ РФ будет и дальше играть в интересах крупнейших госкомпаний. Другой экономики у него для нас нет.

Проигравшими же оказываются те, с мнением которых никто особо не собирается считаться, — импортеры, набравшие валютных кредитов, и граждане, покупавшие импортные товары. Оправданием в этом случае служит «политика импортозамещения», которая должна будет гарантировать наполнение прилавков российскими товарами.

БЕЗ НАДЕЖДЫ

Другое дело, что надежды эти вряд ли сбудутся, поскольку импортеры, возможно, и разорятся или свернут бизнес, но российский производитель, уже не сдерживаемый никакими соображениями конкуренции, в первую очередь поднимет цены, как он привык делать в любой кризисной ситуации. И только потом будет думать о расширении производства. С другой стороны, для того же самого расширения производства нужны инвестиции, которым препятствует именно высокая ключевая ставка ЦБ. Так и в учебнике экономики написано: Центробанк регулирует экономический рост, управляя процентной ставкой. В ответ на низкие ставки банки отзываются кредитной активностью, соответственно, предприниматели получают доступ к ресурсам... Но наша ситуация далека от «учебной» и вот почему.

Суть нынешней девальвации и ее привлекательность для властей состоит вовсе не в желании защитить рынок от импорта и простимулировать внутренних производителей. Как уже говорилось выше, в настоящее время ведущие российские заемщики (а их суммарный долг перед западными финансовыми институтами превышает резервы ЦБ) лишены возможности привлекать зарубежные кредиты для рефинансирования прежних обязательств. Они тратят текущие валютные поступления на погашение старой задолженности, а эти поступления вскоре начнут сокращаться высокими темпами, потому что экспортеры пока продолжают получать средства по контрактам, заключенным в то время, когда нефть стоила на 40% дороже нынешней цены. Ситуация будет меняться к худшему уже в феврале, поскольку на рост нефтяных цен могут рассчитывать только очень большие оптимисты или люди, которые вынуждены провозглашать «$150 за баррель».

Таким образом девальвация будет использоваться в первую очередь для сохранения в стране валюты, необходимой для платежей по внешним долговым обязательствам. Меньше импортных товаров на прилавках — больше долларов и евро на государственных счетах. Выше курс — больше рублей в руках государственных получателей валюты. Больше рублей — легче исполнение бюджета. А то, что вы не сможете купить привычных вам товаров по приемлемым ценам, вопрос другой. Согласитесь, что бюджетные выплаты и ваше благосостояние — это все-таки разные вещи с точки зрения текущей ситуации в РФ.

Так что рассчитывать на «отскок» рубля не приходится, но и трехкратной девальвации в стиле 1998 года в ближайшие дни ожидать также не стоит. Но уже по другим причинам, которые могут стать предметом отдельной статьи. А Центробанк здесь совершенно ни при чем. Он делает то, что от него зависит, следуя в общем экономическом фарватере, сформированном политическими решениями.