БЕЗАЛЬТЕРНАТИВНОЕ РЕШЕНИЕ

— Павел Алексеевич, осеннее падение рубля привело к тому, что Центробанк раньше планируемых сроков отменил валютный коридор. Как оценивать это решение?

— Отмена валютного коридора и введение плавающего курса рубля — решение не то, чтобы правильное, а безальтернативное. Альтернатива — это поддержание курса, как в 1998 году, поддерживали-поддерживали, последний доллар продали, и наступил дефолт. Поэтому Центральный банк заслуживает благодарности за то, что он действует с открытым забралом и готов, как в свое время Кудрин (Алексей Кудрин, министр финансов в российском правительстве в 2000 - 2011 гг. – ред.), выслушивать проклятья со всех сторон, но продолжать гнуть правильную линию.

— Некоторые экономисты заявляют, что вводить плавающий курс рубля нужно было уже летом, что позволило бы удержать курс нацвалюты на более высоких уровнях и сберечь золотовалютные резервы. Насколько это верно?

— Скорее всего, так. Но у нас, как и во всех государствах, есть недостаток — страна населена не компьютерами, а людьми, и решения принимают не компьютеры, а люди. И одни люди воздействуют на других, отчего те, другие, порой вынуждены поступать не вполне рационально. Почему Дубинин (Сергей Дубинин, председатель ЦБ РФ в 1995 - 1998 гг. – ред.), квалифицированный финансист и умный человек, продал последний доллар накануне дефолта 1998 года? Потому что его прижали со всех сторон, и он, понимая, что поступает неправильно, вынужден был это делать.

На чем основывается возможность Центрального банка вести себя так, как ему кажется правильным? На поддержке — президент, безусловно, поддерживает председателя ЦБ Эльвиру Набиуллину. Но если для президента моральная сторона вопроса сделается неподъемной, тогда и его поддержка Набиуллиной сделается не такой решительной. ЦБ все время должен проплывать между Сциллой и Харибдой. Именно поэтому Набиуллина тянула до тех пор, пока общественное мнение не накалилось из-за свистопляски с курсом рубля, и тогда глава ЦБ объявила о переходе на плавающий курс национальной валюты. А если бы она предупредила момент напряженности, а он не произошел, тогда неквалифицированному критику было бы очень легко упрекать Центральный банк: мол, смотрите, ничего особенного не случилось, а тот душит экономику.

ПАЛКА О ДВУХ КОНЦАХ

— Практически одновременно до 9,5 процентов была повышена ключевая ставка, что повысит стоимость фондирования банков. Как вы оцените этот шаг?

— Позитивно. У кого-то может даже возникнуть вопрос, почему ЦБ на предыдущем заседании совета директоров не поднял ставку с 8 процентов. Я, грешным делом, ожидал, что ставку повысят лишь на 1 процент из тех самых морально-политических соображений, которые я описал прежде. Руководство ЦБ показало себя более решительным, чем я ожидал.

— Как скажется повышение ставки на текущем положении дел в кредитно-финансовой системе?

— Это палка о двух концах. С одной стороны, повышение ключевой ставки уменьшило давление на рубль, рублевая ликвидность сделалась менее доступной и с меньшей интенсивностью выплескивается на валютный рынок. Но рубль стал дороже и относительно возможностей заемщиков, и это для банков плохо, потому что у них станет меньше хороших заемщиков. Плохо это и для экономики в целом: меньше хороших заемщиков — меньше эффективных производителей товаров и услуг.

Однако боюсь, что эти рассуждения, в общем-то, верные, напоминают известный анекдот: одного портного спросили, как он будет жить, если станет царем. Он ответил, что будет жить лучше, чем царь, потому что будет по вечерам еще немножко шить. По-моему, эти соображения как раз про такое «шитье».

Дело в том, что что обсуждая эффект от решений ЦБ, я должен напомнить, что в этом году из страны уйдут по меньшей мере 120 миллиардов долларов. При всем моем уважении к Банку России, вынужден признать, что не в его силах убедить наших сограждан не уводить деньги за границу. Изменить эту тенденцию можно, лишь произведя более фундаменталдьные преобразования в экономической обстановке. Необходимы реформы на «царском» уровне.

— При этом СМИ сообщают, что регулятор на днях предупредил банкиров, что за валютные спекуляции их могут «отключить» от рефинансирования…

— Это логично, хотя мне не очень нравится, потому что это не рыночный механизм, и это плохо с двух сторон. Во-первых, потому что искажает рыночные стимулы, во-вторых, это надо контролировать, но непонятно, кому и как. Однако язык не поворачивается в критической ситуации сказать: закройте глаза на валютные спекуляции, иначе вас обвинят в нерыночных методах.

— Какова ситуация с ликвидностью у банков в сравнении с кризисом 2008 года?

— Насколько я понимаю, ситуация пока не такая острая, как в 2008 году. К тому же сегодня у регулятора есть инструменты предоставления ликвидности, разработанные еще накануне предыдущего кризиса. Поэтому нет страха перед мгновенным исчезновением ликвидности.

ПЛАТЕЖЕСПОСОБНОСТЬ СНИЗИТ ИНФЛЯЦИЯ

— Какие факторы будут определяющими для финансового сектора в ближайшей перспективе?

— Санкции и цена нефти, безусловно. Из-за санкций на рынке остается меньше иностранной валюты, у бизнеса возрастает чувство неустроенности, растет желание выводить деньги за границу. Утекает капитал интенсивно, торговый баланс все еще положительный, слава богу, но он становится хуже, потому что нефть дешевеет.

Одновременно уменьшается возможность использования денег на внутреннем рынке: нет притока капитала, нет роста экономики, существующие субъекты экономики оказываются в худшем положении, становятся плохими заемщиками. Мы себя пытаемся убедить, что падения ВВП не будет, но даже если будет нулевой рост, для нас это фактически будет означать падение на 2 процента, потому что нам для «латания дыр» — поддержание инфраструктуры, дорог, стареющего жилищного фонда и так далее — нужно приблизительно 2 процента ВВП в год.

При этом платежеспособность и кредитоспособность населения, особенно небогатых людей, значительно снизит инфляция, которую подогревают наши же контрсанкции, ограничившие поступление продовольствия на российский рынок. В основном благодаря именно этому фактору в октябре уровень инфляции составил 1,6 процента (для сравнения: в сентябре — 0,7 процента).

Это уже плохо, потому что накопленная к 1 ноября инфляция уже превысила 8 процентов. И нет никаких причин, чтобы эта волна роста цен, которая накатилась по-настоящему только в октябре, схлынет в ноябре-декабре. Это значит, что годовая инфляция грозит превысить 11 процентов.

— А что ждет рубль?

— На ближайшую перспективу не могу сказать ничего, потому что в краткосрочной перспективе очень заметно влияние разовых факторов, и если я на этом временном промежутке хочу предугадать курс, я должен быть просто волшебником.

Факторы эти могут быть различными — скажем, спекулятивными, когда игроки отыгрывают какую-то конкретную новость. Или, например, Центральный банк нам сказал (и правильно сделал), что он-то, конечно, рубль отпускает в свободное плавание, но если доллар вдруг очень сильно подорожает, регулятор выйдет с «внезапными и сильными» интервенциями. В краткосрочной перспективе такое выбрасывание на рынок миллиарда долларов, а еще лучше двух, в течение дня, очень сильно осадит доллар.

Все, что я могу сказать, и то, не отдавая голову на отсечение, в среднесрочной перспективе (от полугода до двух лет) доллар будет расти. Насколько быстро — тоже не знаю, зависит от многих обстоятельств, так, если наша довольно жесткая политическая конфронтация с западными странами не ослабнет в ближайшем будущем, тогда заметно вырастет: не на рубль, а на пять, а может, и больше.

У меня есть некоторая надежда, что определенные меры будут приняты, что стороны понимают, что нужно менять ситуацию. Для США, это не так значимо в экономическом плане, Европа — та страдает больше, чем Америка, и у нее есть стимул, чтобы сделать шаги в нужном направлении. Но, конечно, необходимы положительные сигналы и с нашей стороны.

Если всего этого не случится, боюсь, что даже разговоры о долларе перестанут быть интересными.

ДОЛЛАР БУДЕТ РАСТИ

— Инвесторы в 2015 году ожидают повышения процентной ставки ФРС США и ослабления национальных валют центробанками Японии и Европы, скажется ли это на рубле?

— В США рост во всех секторах экономики уже очевиден. Это демонстрируют показатели производства, потребления, занятости. Для нас было бы лучше, если бы такая динамика была в Европе, с которой мы гораздо плотнее связаны экономически. Европа пока отстает, но, думаю, подъем американской экономики поможет расти и ей. Вообще, когда экономика в мире растет, при рациональной политике для России это хорошо. Потому что тогда продукты, которые мы экспортируем, — нефть, газ, металлы — пользуются спросом.

Что касается возможных действий американского регулятора, под влиянием его решений доллар на валютном рынке будет расти, а евро слабеть относительно него. Евро уже просел, но европейцы, которые в последние годы страдали от дороговизны своей валюты, этому рады.

На рубле это скажется незначительно, будет эффект, но третьего порядка. Гораздо слабее, чем изменения, связанные с нашими внутренними факторами — падением инвестиционной привлекательности, необеспеченностью капиталом импортозамещения и т.п.

— На днях представители ЦБ объявили, что в 2015 году будут решены «ближайшие задачи по созданию собственной национальной платежной системы». Каковы ее перспективы?

— Во-первых, говоря о любом импортозамещении, нам надо честно признаться, что любой такой проект требует серьезных капиталовложений, а у нас, как известно, инвестиции падают.

Что касается национальной платежной системы, у меня много вопросов, на которые я пока не услышал внятных ответов. Начиная с того, кто и где у нас сможет произвести все необходимые компоненты — схемы, чипы, серверы (а создание того же клирингового центра потребует мощного «железа», которое не купишь в ближайшем магазине), до создания программного обеспечения и проблемы надежности и защищенности всей системы.

Если речь идет о сотрудничестве с лидерами в своих отраслях, таком, как при производстве Mercedes в Германии (когда отдельные детали автомобиля могут производиться в разных странах, исходя из соображений цена-качество): чип будет европейский, сервер американский, собранный из комплектующих, сделанных в Азии, и так далее — это я могу понять. Сегодня взаимозависимость мировых экономик поразительная. Скажем, на американском марсоходе для поиска воды установлен детектор, разработанный российским Институтом космических исследований (ИКИ), а ИКИ, чтобы прибор этот сделать, в свою очередь, покупает важнейшую деталь для него в США.