Халил Гиниятов: «Мы удерживаем порядка 70 процентов всех объемов выпуска порохов и зарядов»

«МАНГО» ДЛЯ ИНДИИ И ПОЛУДЕННЫЙ ВЫСТРЕЛ ДЛЯ КАЗАНИ

— Халил Зиннурович, оборонная промышленность сегодня явно на подъеме. На Казанском пороховом заводе это чувствуется?

— Да, и особенно удачным был 2013 год. Впрочем, с 2003-го индекс промышленного производства на заводе не падал ниже 100 процентов, даже в 2009-м, который был наиболее сложным... По сравнению с 2012 годом объем производства, выполненных работ и оказанных услуг вырос на 269 миллионов рублей — до 1 миллиарда 684 миллионов. Больше стали выпускать гражданской продукции: коллоксилина — на 106 процентов, охотничьих и спортивных порохов — на 197 процентов... Индекс промышленного производства в 2013 году составил 105,6 процента, рост выработки на одного работника — 125 процентов, а рост заработной платы — 113 процентов.

— Каково соотношение продукции военного и гражданского назначения?

— Военная продукция — 70 процентов от общего объема производства. Но это не говорит о том, что по военной части мы ориентированы лишь на гособоронзаказ. Да, в уставе предприятия основной целью прописано выполнение ГОЗа, но в 161-ФЗ (а это один из основных законов, регламентирующих деятельность ФГУПов, включая и ФКП) указана и необходимость извлечения прибыли. А гособоронзаказ сегодня в нашей работе составляет 8 - 10 процентов.

— Признаться, было несколько иное представление...

— В последние годы мы почти не работали с министерством обороны как прямые исполнители гособоронзаказа. Мы соисполнители. Предприятие поставляет пороха, к примеру, на патронные заводы. Они отгружают патроны далее — для гособоронзаказа или на экспорт. Или, например, недавно был подписан контракт между Рособоронэкспортом и Индией на поставку 66 тысяч танковых выстрелов «Манго». Наш завод — основной исполнитель по изготовлению зарядов. Завод сам выступает как один из крупнейших экспортеров продукции — порохов и зарядов: работаем с Индией, Венесуэлой и другими странами.

«Наш завод — основной исполнитель по изготовлению зарядов»

— Сегодня политическая ситуация такова, что появились дополнительные риски, связанные с экспортно-импортной деятельностью. Вы их ощущаете?

— Пока нет. К примеру, со времен СССР основной поставщик хлопковой целлюлозы для производства порохов — Узбекистан. Проблем с закупкой пока не было, надеемся, и не будет. Впрочем, есть альтернативный вид сырья — древесная целлюлоза. И хотя в случае перехода на нее потребуется определенное изменение технологии, если Родина скажет, будем готовы подстроиться под требования времени.

— Что за порох выпускает завод?

— Это порядка 100 наименований порохов различной направленности. При этом у нас полный цикл работ по разработке и изготовлению порохов и зарядов: от получения нитроцеллюлозы и производства порохов до сборки и испытания метательных зарядов. По некоторым порохам наш завод — российский монополист. Например, по порохам к зарядам для гранатометов и отдельным номенклатурам танковых выстрелов.

— Какой порох наиболее востребован?

— Мелкие, пистолетные пороха. Но, разумеется, высоким спросом пользуются не все виды пороха. Бывают разовые заказы — например, когда надо выпустить порох для системы, снятой с вооружения. Или холостые заряды. К слову, мы давно вынашиваем мысль о том, чтобы в Кировском районе Казани был полуденный выстрел (традиция полуденного выстрела поддерживается в Санкт-Петербурге, Владивостоке, Красноярске, Севастополе — авт.). Тем более есть планы по восстановлению Адмиралтейской слободы. Сейчас ведутся переговоры о том, чтобы архитектурная составляющая полуденного выстрела (ее для нас разработал институт «Союзхимпромпроект») вошла в план развития слободы. Уверен, люди оценят идею. Хотелось бы, чтобы полуденный выстрел стал еще одной достопримечательностью Казани! Мы получили одобрение правительства республики. На одной из встреч президент Рустам Нургалиевич Минниханов поддержал идею, дав указание на подготовку проекта и сметы. Выстрелы мы готовы поставлять бесплатно. Остальное обойдется в 45 - 60 миллионов. Что касается непосредственно орудий, из которых будет производиться выстрел, то на заводе есть все типы пушек, ведь у нас свой полигон, где проходят заряды. Так что выбор — за городом.

— Нередко говорят, что российские порох и заряды хуже иностранных...

— Не соглашусь. Наши пороха востребованы не только отечественными патронными заводами. В составе готовых патронов они поставляются почти в 70 стран мира. Имея возможность выбора, многие зарубежные покупатели отдают предпочтение российским порохам, и это о чем-то говорит. Казанские пороха по баллистике не уступают лучшим мировым аналогам.

«Наши пороха востребованы не только отечественными патронными заводами. В составе готовых патронов они поставляются почти в 70 стран мира»

— Кто ваши основные заказчики?

— Патронные заводы России — мы закрываем до 80 процентов этого рынка.

— Какую гражданскую продукцию выпускаете?

— По технической документации, разработанной на заводе совместно с учеными государственного НИИ химических продуктов, выпускаем полтора десятка марок одноосновных и двухосновных спортивных порохов для дробовых и пулевых патронов к гладкоствольным ружьям и 7 марок — к нарезному охотничьему, спортивному и служебному оружию. Кроме того, выпускаем новые виды лаков, флексографические краски.

ЧТО УДИВИЛО НА ИНОСТРАННЫХ ЗАВОДАХ? ЧИСТОТА И ОХРАНА

— Кто ваши конкуренты?

— Наше предприятие — самый крупный пороховой завод России. Поэтому объемы реализации самые большие: в прошлом году — на 1 миллиард 724 миллиона рублей (в этом году планируем перейти 2-миллиардный рубеж). Мы удерживаем порядка 70 процентов всех объемов выпуска порохов и зарядов. А с нашими коллегами — Алексинским химическим комбинатом и Тамбовским пороховым заводом — нас связывают партнерские отношения, которые я бы не стал называть конкуренцией.

— Алексинский пороховой ведь возглавляет сын вице премьера правительства России Дмитрия Рогозина Алексей. Вы знакомы?

— Да, и нередко обсуждаем общие проблемы.

— Много говорят о том, что казанский завод старый, оборудование не менялось десятилетиями, технология отсталая. Так ли это?

— Проблем по оснащению достаточно, изношенность оборудования есть. Что касается технологии, то я был на многих зарубежных заводах — примерно то же самое. Другое дело, что там в процессе изготовления меньше участвует человек. Почему у нас пороха неоднородные? Человеческий фактор. В каждом патроне должно быть одинаковое количество пороха, чтобы он в любых условиях всегда давал одинаковый результат, скажем, пуля должна пролететь 800 метров. А если однородность пороха начинает «играть», пуля или не долетит, или перелетит. При фасовке пороха в гильзы желательна одинаковая дозировка, то есть каждая партия пороха должна быть одинаковой по навеске и баллистическим характеристикам. А мы из-за того, что порох не всегда однородный, вынуждены коллегам на патронном заводе говорить: вот эту партию развешивайте по 1,85 грамма, а эту — по 1,9, тогда получите одинаковые характеристики для всех партий патронов. А это значит, что фасующий аппарат приходится перестраивать. Патронным заводам, конечно, требуются пороха с одинаковой навеской.

— Когда достигнем требуемой точности?

— Ближе к 2020 году.

— На предприятии идет модернизация. Наверное, приходится импортное оборудование закупать...

— Смотрите: в России — три завода по производству пироксилиновых порохов, для них надо максимум 20 - 30 единиц специального оборудования. Серийному станкостроительному заводу такая мелкая серия неинтересна. Индивидуальное производство — дорого. Поэтому либо подбирать оборудование в России и модернизировать его, либо закупать за рубежом. Пока основные виды закупаем за границей — в основном в Швейцарии и Австрии.

— Покупая импортное, не впадаем в зависимость от зарубежных производителей?

— В определенной степени да. Но не стоит сгущать краски. Ведь мы и при Советском Союзе закупали за границей различное оборудование, а затем осваивали производство отечественных аналогов. Возможно, это возобновится... Мы, например, купили в Германии одну автоматизированную систему. Отлично, но нужна вторая. Пригласили электронщиков, программистов — наших, казанских. Ребята посмотрели — и вторую систему с их помощью сделали. При этом если за рубежом мы покупали по принципу «что имеется», то российские специалисты сделали оборудование по нашим требованиям. Да, какая-то электроника, датчики импортные, но все остальное — наше и на 20 процентов дешевле.

— Не боитесь, что в Германии прознают и возмутятся?

— Нет. Это уже совершенно другой продукт.

— Вам приходилось бывать на иностранных пороховых заводах. Как впечатление?

— Удивила чистота. И охрана — нет такого, чтобы периметр охранялся солдатами. Спросил об этом. Да, говорят, у нас аутсорсинг, мы даже не знаем, как охраняется, мы за это дело не отвечаем... Очень хороший завод по производству нитратов целлюлозы построен (с помощью американцев и европейцев) в Бразилии. Я хотел бы, чтобы такой современный завод был и в России. Он должен быть... Заводы в Болгарии, Венгрии, Чехии были построены с участием советских специалистов по технологиям СССР, многие их сотрудники еще помнят наших работников по именам. А самый новый пороховой завод — в Финляндии.

— В Европе пороховые заводы тоже в городах находятся?

— Да, нередко. Например, в Чехии. Упомянутый финский — километрах в 30 от города. То же самое — в Сербии. Во время налетов НАТО 78 «Томагавков» попали в пороховой завод. Сегодня он восстановлен. Я там бываю каждый год. Сербы очень хорошо относятся к России, по менталитету мы близки. Они, в свою очередь, приезжают в Казань, бывают на наших национальных праздниках... Поверьте мне как специалисту, работающему на заводе с 1979 года: от порохового завода городу никакой угрозы нет!

— Как же: говорят, если что, полгорода взрывом снесет...

— Порох не взрывается, он способен к быстрому прогрессивному горению. Пороха хранятся на складах так, что в случае воспламенения форс огня просто уйдет вверх. И уходит — я, к сожалению, был свидетелем таких инцидентов. Здания, где изготавливается и хранится порох, построены не так, как обычные промышленные помещения: в случае чего окна откидываются, а крыши снабжены вышибными поверхностями... Многих интересует, почему мы занимаем огромную территорию. Есть понятие «безопасное расстояние»: если в одном здании что-то случится, в соседнем будут спокойно трудиться. Все это нарабатывается уже 226 лет. Есть ли еще в мире предприятия, которые 226 лет не меняли свой профиль?! Это ведь тоже о чем-то говорит. Казанский завод ЭВМ самый современный был. И где он? В истории. «Полимерфото»? В истории. ТАСМА? В истории. А вы говорите «старый». «Старый» не значит «отсталый». И трудные времена в жизни завода бывали, да и вообще всякое: и пожары, и простои (в 90-е по 9 месяцев зарплату не получали). Во время Великой Отечественной он нес на своих плечах снабжение Красной армии — оказался единственным неэвакуированным и расположенным не на оккупированной территории. Такое напряжение было! За три года четыре директора попали в штрафбат — за невыполнение госплана.

— Сегодня оборонные директора тоже могут за невыполнение гособоронзаказа попасть под статью...

— Могут. Сейчас государство достаточно и своевременно финансирует гособоронзаказ: можно получить авансом до 80 процентов суммы контракта. Молодым директорам это может показаться само собой разумеющимся, а для того, кто делал госзаказ в годы перестройки, когда приходилось, еще не получив аванса, приступать к выполнению контракта, это радость. Мера ответственности высока, но нас это не пугает — не было такого, чтобы мы не выполнили госзаказ. Хотя задания все усложняются. В прошлом году освоили серийное производство нового танкового снаряда, разработанного одним из московских институтов. Никогда прежде такого не делали. Снаряд состоит из многих сегментов, работа кропотливая, но мы решили взяться за дело. В прошлом году уже отгрузили 1,5 тысячи изделий. В этом пришел заказ на тысячу... Так что потихонечку Россия просыпается.

РАНЬШЕ СТАТЬ НАЧАЛЬНИКОМ ЦЕХА В 35 ЛЕТ БЫЛО РЕДКОСТЬЮ, А СЕГОДНЯ...

— Возвращаясь к теме «город и завод»: время от времени появляется информация о выбросах с вашего предприятия. От этого можно уйти?

— Желтый дым или, как мы говорим, «лисий хвост», который время от времени появляется над заводом, — это последствия разложения нитроцеллюлозы. Опасности для жизни и здоровья горожан подобные выбросы не представляют. Об этом могут свидетельствовать результаты замеров воздуха, регулярно производимые соответствующими службами. Но и над этим мы работаем. Внедрили многоступенчатую систему производственного контроля, иными словами, ужесточили персональную ответственность каждого работника за соблюдение экологической и промышленной безопасности. Мы вообще много внимания уделяем вопросам безопасности. У нас до сих пор сохранились свои пожарные — спецподраздление, подчиненное Москве. И спецполиция — город нас не обслуживает. И спецпрокуратура.

«Просто взять и перенести такое огромное предприятие за город невозможно»

— Нередко поговаривают, в том числе и во властных кругах, о необходимости вынести предприятие за пределы Казани. Как к этому относитесь?

— Просто взять и перенести такое огромное предприятие за город невозможно. Пороховой завод подобен небольшому государству с собственной инфраструктурой. Однако я уверен в том, что территорию обязательно надо оптимизировать. Если наша страна не готовится к глобальной войне, если Советский Союз не вернется, вряд ли необходимы подобные мощности. И потом, у нас технологическая цепочка такова, что нет разницы: делаешь 1 тонну, 10 или 100 — необходимо здание одинакового размера. Поэтому наша цель — изменить технологию и оборудование. Тогда можно будет говорить об освобождении значительных площадей. В будущем я вижу наше предприятие как компактный, безопасный, быстро переналаживаемый завод. Фундамент такого производства мы и закладываем сегодня.

— Как снабжается все это гигантское хозяйство?

— Завод спроектирован с расчетом на самообеспечение. Построили собственную электростанцию: 70 процентов электроэнергии для нужд завода мы производим сами, что позволяет снизить себестоимость продукции, а это, в свою очередь, ведет к повышению конкурентоспособности; 30 процентов покупаем у «Татэнергосбыта». У нас свой водозабор. Тепло — тоже собственное. Город в городе, одним словом.

— Что за люди у вас работают?

— Наши работники — истинные патриоты. Есть в городе предприятия, предлагающие более высокий доход, однако заводчане не спешат покинуть родной завод. Более того, 30 процентов от общего числа работающих сегодня — молодежь. У нас, наверное, один из самых мощных союзов молодежи в Казани и, наверное, самое сильное ветеранское движение. И так было всегда. Возможно, патриотизм передается из поколения в поколение.

— Да, пороховой всегда славился династиями, которые чуть ли не по 100 лет работают...

— Так оно и есть. Только не по 100, а если сложить всех членов династии, то и по 700 лет. Довольно много молодежи устраивается, продолжая дело семьи — дед работал, отец работал.

— Чем еще можете привлечь молодых специалистов?

— Главным образом огромной перспективой роста — сказываются 30 лет вакуума в подготовке специалистов в стране. Молодым ребятам, имеющим задел руководителя (а это всегда видно), предлагаем ответственные должности разного уровня. Они участвуют в управлении производством и вносят предложения по его совершенствованию. Пороходелие — дело непростое, требует глубоких знаний, большого опыта, и чтобы стать истинным специалистом, нужно съесть не один пуд соли. Поэтому работа с молодежью на заводе носит целенаправленный характер. Ключевые посты в управлении основными производствами занимают сегодня молодые ребята. А ведь раньше стать начальником цеха в 35 - 38 лет было большой редкостью.

Стараемся всесторонне поддерживать новую смену пороховщиков. В коллективный договор внесли отдельный раздел, касающийся молодежи. Среди мер социальной поддержки — оказание материальной помощи вернувшимся из армии, вступившим в брак, при рождении ребенка. Кроме того, иногородним рабочим и инженерно-техническим работникам, снимающим жилье, выделяются деньги для его оплаты. А молодым специалистам, только принятым на работу, помимо единовременного пособия три года выплачивается персональная надбавка. Мы сохранили два общежития, хотя были попытки их приватизировать, — они нужны, чтобы удержать молодых специалистов, ведь пока наши возможности не позволяют строить жилье. А еще с советских времен сохранили спорткомплекс. Есть очень неплохой профилакторий, ныне именуемый центром медицинской реабилитации работников завода.

IMG_0175.jpg
Чтобы загрузить картинку, кликните по ней мышкой

— А сколько платите?

— В среднем 21 тысячу рублей. Интересно, что многие стремятся работать в заводоуправлении — видимо, убеждены в том, что управленцы имеют солидный доход. Однако многие инженеры в цехах получают заметно больше.

— Может, вредное производство отпугивает?

— Я 19 лет работал непосредственно на вредном производстве. И ничего. Люди десятилетиями трудятся, и все в порядке. Вредное производство не означает работу во вредных и опасных условиях, это всего лишь наименование категории — «вредные и опасные условия труда». Вредные факторы на заводе не превышают норм.

IMG_0172.jpg
Чтобы загрузить картинку, кликните по ней мышкой

ЕСЛИ МОЖЕШЬ ТРУДИТЬСЯ НА РАВНЫХ С РАБОЧИМИ, ЗНАЧИТ, НАСТОЯЩИЙ СПЕЦИАЛИСТ

— А вы как попали на завод?

— Случайно. Окончил КГУ по специальности «химик», никакого отношения к порохам не имел. Распределился в закрытый городок в окрестностях Пензы. А у меня уже была семья, необходимо было жилье, которое я вопреки обещаниям не получил. Тогда человек, пригласивший меня на работу по распределению, вошел в положение: «Дадим тебе открепление» (я застал времена, когда распределение было законом — попробуй не поехать!). Приехал в Казань, доложил о сложившейся ситуации ректору Александру Ивановичу Коновалову. Он посоветовал найти место, куда бы меня перераспределили. Пришел на пороховой завод, где мне предложили должность мастера. И я согласился. Так началась моя профессиональная деятельность на этом оборонном предприятии. Приходилось и в три смены работать — всегда была проблема с нехваткой людей: третья смена, не выходят два работника, а план надо выполнять, тем более начались афганские события, очень резко объем производства повысился. Встаешь на рабочее место, ведь если ты можешь трудиться на равных с рабочими, значит, настоящий специалист. Сегодня я благодарен судьбе за то, что все сложилось именно так. Могу, глядя в глаза всем работникам завода, сказать: сделал максимально, что мог.

— А химиком почему решили стать?

— Это была мечта. У нас в школе был очень сильный преподаватель химии — привил любовь к предмету. Вот она, роль учителя! Роль преподавателя, журналиста значительнее, чем роль многих других профессий.

«Если системно заниматься делом, обязательно получишь результат»

— У вас помимо работы время на что-то остается?

— Я общественник и всегда им был: в университете — спорторгом, на заводе возглавлял совет молодых специалистов, 6 лет был командиром штаба стройки МЖК. Сейчас полтора года — депутат Госсовета Татарстана. Возглавляю политсовет партии ЕР по Кировскому району. Занимаюсь спортом (в заводском спортзале): если час-полтора в футбол, волейбол не поиграю, уже чувствую — что-то не так.

— Традиционный вопрос от «БИЗНЕС Online»: три секрета для успеха в бизнесе?

— Первый — работоспособность. Второй — быть неравнодушным. Третий — упорство в достижении цели: падать, 10, 20, 30 раз подниматься, но добиваться своего. Если системно заниматься делом, обязательно получишь результат.